Дипломная работа: Взаимоотношение церкви и государства на территории Калужской области с 1917 по 1940 годы

Дипломная работа: Взаимоотношение церкви и государства на территории Калужской области с 1917 по 1940 годы

Московский Патриархат

Калужская духовная семинария

Дипломная работа

студента 5 курса

на тему:

«Взаимоотношение церкви и государства

на территории Калужской области с 1917 по 1940 годы».

Калуга,

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1 Партийные и советские органы Калужской губернии во взаимоотношениях с Российской Православной Церковью

Калужская епархия в 1917 году

Октябрьский переворот и последующие события в Калужской епархии

Обновленческий раскол в пределах калужской епархии

ГЛАВА 2. Мученический и исповеднический подвиг архиереев Калужской епархии

Архиереи, служившие на Калужской кафедре и канонизированные Русской Православной Церковью как Новомученики

Жизнеописание священномученика митрополита Феофана (Тулякова)

Жизнеописание священномученика Августина (Беляева)

ГЛАВА 3. Мученический и исповеднический подвиг священнослужителей и монашествующих Калужской епархии

Житие исповедника протоиерея Зосимы Трубачева

Жизнеописание и мученический подвиг протоиерея Константина Соколова

Житие иерея Константина Любимова

Жизнеописание иерея Василия Беляева

Жизнеописание и мученический подвиг монахини Иулиании (Свиридовой)

ГЛАВА 4. Краткие сведения о других пострадавших за Христа в Калужской епархии

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПРИЛОЖЕНИЕ

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. История Русского Православия и государственно-церковных отношений относится к числу наиболее широко осваиваемых тем отечественной историографии в последние годы. Такой исследовательский интерес объясняется снятием ограничений на изучение церковной истории и церковно-государственных отношений, особенно советского периода, открытием возможности работы с малодоступными и засекреченными документами государственных, партийных и ведомственных архивов. Процесс переосмысления прошлого нашей Родины, начавшийся во второй половине 1980-х годов, не мог пройти мимо, проблем взаимоотношений Церкви и Государства. Нет необходимости говорить, каким важным институтом была Православная Церковь в России. В начале XX века она насчитывала около 78 тыс. храмов, 1025 монастырей, десятки духовных учебных заведений. Конечно, Церковь не состоит только из священно- и церковнослужителей, это и ее многомиллионная и многонациональная паства. События 1917 года и последующего времени поставили Православную Церковь перед качественно новыми реалиями политической и общественной жизни. Широкий социальный состав пастырей и паствы породил различную степень подготовленности к этим реалиям и разное их восприятие. Как соотносились интересы широких масс верующих с интересами правительства? Ответ на этот вопрос не столь однозначен, как считалось раньше. Изучение церковно-государственных отношений, в том числе и на региональном уровне, в свою очередь дает более полную картину социально-политической истории послереволюционного времени. Именно в этот период начала складываться советская система церковно-государственных отношений, в него же уходят корнями внутриконфессиональные разделения, имеющие продолжение и в наше время. Важность данной темы обусловлена необходимостью восстановления исторической правды в отношении безвинно пострадавших людей. Исследование проблемы церковно-государственных отношений представляется актуальным и для нынешнего их выстраивания в условиях «религиозного возрождения» и активизации роли религиозных конфессий в общественной жизни страны. Степень изученности проблемы. В развитии отечественной историографии проблемы государственно-церковных отношений и положения Церкви в стране, строящей социализм, можно выделить три больших периода. Первый период (нач. 1920-х - 1930-е гг.) характеризуется становлением историографической проблемы, определением основных тем, появлением первых оценок и анализов. Авторов этого периода, прежде всего, интересовало отношение Православной Церкви к Советской власти, ее социальной и экономической политике, деятельность Церкви во время Гражданской войны, внутрицерковные разделения. В первой половине 1920-х гг. был еще возможен относительный идеологический и научный плюрализм, поэтому наряду с изданиями авторов-марксистов появлялись работы и религиозных деятелей. В настоящее время издания тех лет, как правило, являются библиографической редкостью. В их числе следует отметить книги В.Д. Бонч-Бруевича, А.И. Введенского, П.В. Гидулянова, П. Рожицына, Б.В. Титлинова.1 В свое время их публикация стала возможной из-за ярко выраженного пропагандистского характера. Убедительным примером здесь являются книги А.И. Введенского. Видный деятель обновленческого движения, а в последствии его митрополит и глава, Александр Иванович Введенский - смотрит на историю Церкви с позиции «прогрессивного духовенства», стремящегося удержаться на «пароходе современности», соединить христианство с революционно-коммунистической идеологией. Разумеется, он не ставит перед собой цели поддержать атеистическую и антицерковную агитацию официальной пропаганды. Наоборот, он всячески отстаивает идеалы христианства, в своем их понимании. И вот от этих идеалов далека Православная Церковь, ее иерархи и духовенство, которые занимаются «политикой». Задача его книг — борьба с «реакционной тихоновщиной». Патриарх и послушное ему духовенство предстают в качестве «религиозных шарлатанов», виновников «церковной разрухи», насадителей «черносотенной психологии в массах». Всякий сторонник «церкви патриарха Тихона», которая противопоставляется «церкви Христа», заранее объявлялся контрреволюционером. Такой подход часто не позволял автору объективно смотреть на происходящие события, поэтому изложенные факты и цитируемые документы обычно не подтверждают его выводов, а противоречат им. Гонения на Церковь А.И. Введенский отрицает, судебные преследования Патриарха Тихона и др. духовных лиц в его описании - справедливая кара Советской власти за «контрреволюционную деятельность», за попытку установить в России «антибольшевистский» политический строй. Авторы-марксисты рассматривали и «прогрессивное духовенство» и «реакционную тихоновщину» с «классовых позиций», доказывая «антинародную сущность» религии и Церкви вообще. Бесспорной положительной стороной книг является их большая документальность, тем более что многие приведенные документы не публиковались впоследствии до 1990-х гг. Со свертыванием в к. 1920-х гг. возможностей издания работ отличных от господствовавшей идеологии, пропагандистско-атеистический и «классовый» подходы к проблеме, помещенные в рамки примитивных схем, окончательно утверждаются в историографии. Основная тема публикаций разоблачение «контрреволюционной деятельности» духовенства, основной прием — демагогическая критика прошлого и настоящего Церкви и священнослужителей.2 В целом в историографии утверждается концепция воинствующего атеизма, в которой религиозная вера рассматривается не иначе, как «мракобесие», а «служители культа» - «классово чуждые» «идеологические враги» на службе контрреволюции. Так, Ф. Олещук в книге с характерным для тех лет названием «Борьба церкви против народа» фактически всю послереволюционную жизнь Церкви объявлял «вредительско-террористической деятельностью». Духовенству приписывалась роль боевиков, погромщиков и поджигателей, шпионов и диверсантов, борцов со «Сталинской Конституцией», а лояльное отношение к власти объявлялось «замаскированной подрывной деятельностью», которую «излишне доказывать».3 Такой подход безраздельно владычествовал в агитационной литературе издательства «Атеист», Союза воинствующих' безбожников (СВБ), главными рупорами его были журналы «Безбожник у станка», «Безбожник» и «Антирелигиозник». Первые два из названных журналов предназначены для малообразованных читателей, их отличало богатство иллюстраций по большей части карикатурно-хулиганского характера (с журналами активно сотрудничали талантливые советские художники Д. Моор и А. Дейнека), широкое тематическое и жанровое многообразие. Статьи в этих изданиях не носят научно-исследовательского характера, а выполняют задачи атеистической пропаганды. Однако они дают представление о методах и формах борьбы с религией и Церковью в" изучаемый период, содержат фактический материал. «Антирелигиозник» был рассчитан на партийно-идеологический актив, поэтому большое внимание уделял методическим рекомендациям по ведению пропаганды атеизма. На его страницах регулярно появлялись статьи М.И. Калинина, А.В. Луначарского, Л.Д. Троцкого, Ем. Ярославского. Попыткой описания церковной истории новейшего периода стала работа Николая Платонова, бывшего обновленческого митрополита ставшего атеистическим агитатором. Знание событийных подробностей церковной жизни, непосредственное участие в них, наличие определенной документальной базы и писательского таланта давали возможность автору действительно внести вклад в отечественную историографию. Однако необходимость выдержать написанное в господствовавшем идеологическом ключе и вписаться в «борьбу с религией» превратили этот труд в пасквиль.

Для того, чтобы лучше понять и осмыслить то, что скрывается за словами арест и допрос мне бы хотелось рассказать о системе, по которой работали органы НКВД в затрагиваемый моей темой период.

Органами НКВД были разработаны особо «действенные» методы по получению желаемых признаний. Применялась полная изоляция заключенных, запреты на передачи и общение между заключенными. Скрывалось время суток. День начинался со слов «вставать!» и заканчивался словами «ложиться спать!» В сознание подследственных с иезуитской настойчивостью внедрялось безнадежное отчаяние.

Кадры НКВД в значительной своей части представляли из себя циников, фальсификаторов и бесчестных карьеристов, допускавших изощренные методы морального и физического истязания подследственных. Никчемный кругозор, которым они обычно обладали, недостаточный для логического ведения следствия, восполнялся жестокостью, доводящей истязаемых до невменяемости.

Основными документами, помогающими установить судьбу подследственных, являются:

а) предписания. Они, как правило, исходили от органа, вынесшего приговор, подписывались кем-либо из высших руководителей этого органа и адресованы лицам, ответственным за приведение приговора в исполнение. Для 1920–30-х годов такими ответственными были коменданты (ОГПУ, НКВД, Верховного Суда СССР, Военной Коллегии Верховного Суда СССР и т. д. ), либо, реже, начальники учетно-статистических отделов (отделений) ОГПУ, НКВД. Предписания печатались или на служебных бланках судебных органов, или на чистых листах бумаги, подписи всегда заверялись печатью. Форма предписания была стандартной и почти не менялась с годами: вначале указывалось, какой орган и какого числа вынес приговор к расстрелу, затем следовал приказ «расстрелять нижепоименованных граждан» (вариант – «немедленно расстрелять» или «привести в исполнение приговор к высшей мере уголовного наказания – расстрелу над следующими лицами», или т. п. ), после этого шел перечень приговоренных – фамилия, имя, отчество, иногда и возраст. В предписаниях судов и трибуналов в некоторые годы указывалось, кроме того, по каким статьям осужден приговоренный к расстрелу, изредка даже год и место его рождения; предписания же, исходившие от ОГПУ, всегда были предельно сжаты и никакой «лишней» информации не содержали;

б) акты. Они обычно выполнялись от руки (в отличие от предписаний – всегда машинописных) на обороте (а если запись была достаточно короткой, то и на лицевой стороне) предписания. Полная форма акта, помимо стандартного указания на то, что приговор приведен в исполнение, содержит полный список лиц, расстрелянных по данному предписанию, более краткая – лишь число расстрелянных, в 1920 – начале 1930-х гг. нередки и лаконичные расписки – «исполнено». Обязательно обозначена точная дата, а иногда и час казни. Конкретное место приведения приговора в исполнение никогда не указывалось. Подписывали акт лица, осуществлявшие расстрел (в первую очередь те, кому было адресовано предписание), а кроме них – присутствовавшие (далеко не всегда) при расстрелах представители органов прокуратуры, учетно-статистических отделов (отделений) ОГПУ, НКВД, крайне редко (и только когда исполнялись приговоры по их делам) – представители судов или трибуналов. Подписей врачей на известных актах 1920-30-х гг. не встречаются, из чего можно сделать вывод, что на казнях они не присутствовали;

в) документы о захоронении. Это требование от коменданта или дежурного того органа, который приводил приговор в исполнение, к директору кладбища или крематория принять «для немедленного захоронения» (или кремации) определенное число (всегда точно указанное) тел и расписка об исполнении этого требования. Оба документа, как правило, датированы. Документы о захоронении сопровождают лишь часть предписаний и актов о расстрелах.

Законодательной базой репрессий 1930-х гг. являлась 58 статья (Особенной части) УК РСФСР от 1926 г. Из 14 её пунктов 10 были «расстрельными». Приговоры по 58 статье обжалованию не подлежали и, как правило, при ВМН (высшей мере наказания) приводились немедленно, согласно постановлению ВЦИК от 10 января 1934 года.

Тогдашний прокурор СССР Вышинский говорил: «Признание собственной вины есть доказательство». Для признания вины применялись меры физического воздействия – попросту пытки, истязания, которые в практике НКВД были допущены с 1937 года с разрешения ЦК. По показаниям бывшего заместителя наркома внутренних дел СССР Фриновского, расстрелянного в 1938 году, «допросы начинались с физического насилия и продолжались до тех пор, пока подследственные не давали показаний». Так создавались «враги народа».

Существуют данные, что на территории Калужского края репрессиям подверглось около 40 000 человек. Из этого можно заключить, что калужская земля была наполнена «врагами народа», «антисоветчиками», «шпионами», «предателями родины», «социально-чуждыми элементами», «вредителями».

Учитывая огромную загруженность судов, «особых совещаний», «троек», «двоек», на рассмотрение дела уходило не более двух минут. Судьба человека, попавшего под «каток репрессий», обычно была предрешена, но и оставшиеся члены семьи «поражались в правах», а конфискация имущества обрекала на постепенное вымирание от голода. «Образцом» ведения следствия в этот период можно считать дела архиепископа Августина (Беляева).

В конце сентября – начале октября 1937 года в Калуге и области прошли массовые аресты по обвинению в причастности к «контрреволюционной монархической организации», возглавляемой архиепископом Августином (Беляевым).

Известно, что с его приездом в Калугу очень оживилась церковная жизнь. Несмотря на запрет советской власти, в храме вновь звучал колокольный звон, службы стали более многолюдны. При обысках у подозреваемых в качестве улик изымались духовные книги, ноты церковных песнопений. По этому делу прошло около тридцати человек, принадлежавших к разным социальным слоям. Среди них были и счетный работник калужской артели «Кооператор» А. Ф. Косов, и пчеловод из деревни Космачи Бабынинского района А. С. Горбачев, но большинство арестованных – священнослужители. От арестованных добивались показаний, что они являлись «членами монархической контрреволюционной организации», а в обвинении, предъявленном архиепископу Августину, говорилось, что он был ее организатором и ставил целью «свержение советской власти, распространение контрреволюционной клеветы, срывы мероприятий партии и правительства путем распространения суеверных, ложных, контрреволюционных слухов», а также, что он «сколачивал» из членов организации «боевые группы» для помощи интервентам и что при выборах в Верховный совет проводил своего антисоветского кандидата. Все проходившие по этому делу были приговорены к высшей мере наказания решением тройки при УНКВД СССР по Тульской области 19 ноября 1937 года. Через четыре дня приговор был приведен в исполнение.

Имена незаконно репрессированных жителей Калужской области опубликованы в трехтомнике «Из бездны небытия», изданного в 1993 году УФСБ по Калужской области. Вот маленькая крупица того, что было опубликовано на одной из страниц, убористым текстом:

«. . . Беляев Александр Александрович – 1887 г. р., проживал в Калуге, архиепископ Калужский, осуждён по статье 58 п. 10 УК РСФСР «тройкой» УНКВД Тульской области от 19 ноября 1937 г. к ВМН.

Беляев Алексей Павлович – 1880 г. р., ур. и житель г. Сухиничи Смоленской области, работал в «Заготзерне» рабочим, осуждён по ст. 58 п. 10. ч. 1 УК РСФСР «тройкой» УНКВД Смоленской области 3 марта 1938 г. к ВМН. Приговор приведен в исполнение 19 марта 1938 г. в 17 час.

Беляев Егор Яковлевич – 1879 г. р. ур. и житель с. Погост Кировского района Западной области, работал надомным портным, б/п, осуждён «тройкой» УГБ НКВД Западной области 11 августа 1937 г. по ст. 58 п. 10 УК РСФСР к ВМН. Приговор приведен в исполнение 23 августа 1937г. в 18 час. . . »

Список земляков, подвергшихся репрессиям, в этом мартирологе огромен. Реабилитация невинно расстрелянных, замученных в ГУЛАГЕ безусловно должна быть продолжена, а память о них – увековечена. . .

Весь собранный материал – это не просто набор сухих фактов, но в первую очередь свидетельство о жизни и славе Церкви, которая в любых обстоятельствах исповедует Господа и Его Благую Весть о спасении человечества.

Предлагаемая работа – это скромная попытка собрать и сохранить информацию о подвиге тех, кто жил на территории Калужской епархии и засвидетельствовал о Христе своей жизнью и смертью с 1917 по 1940 годы.

ГЛАВА 1. Состояние Калужской епархии в годы открытых гонений с 1917 по 1940 годы Калужская епархия в 1917 году

В XX веке Русская Церковь взошла на свою Голгофу. Начавшийся в 1917 году новый период существования Православия в России не имел себе подобных ни в отечественной, ни в мировой истории. Из полугосударственного института она стала для нового атеистического государства объектом целенаправленной политики по ее полному уничтожению. Таких яростных гонений и преследований, таких широкомасштабных политических и экономических репрессий не знала ни одна Церковь ни в одной стране. Тем не менее величие Православия, его несокрушимая духовная сила и преображающая красота с особой силой проявились именно в годы, когда Церковь с особой жестокостью попиралась воинствующими безбожниками, когда гнали и мучили исповедников Христа, когда все силы зла объединились в попытке уничтожить оплот Православия в мире.

К 1917 году Православная Церковь была ослаблена и внешне, и внутренне. Положение Церкви в обществе еще более ухудшилось в самом начале 1917 года. 2 марта этого года император Николай II отрекся от престола. В России прекратилось самодержавное правление. Власть в стране перешла в руки светского Временного правительства. Февральскую революцию калужское духовенство встретило спокойно и во многом благожелательно. 6 марта 1917 года было обнародовано архипастырское послание епископа Феофана по поводу отречения императора Николая II. В этом послании, архипастырь, напомнив, что совершается по воле Божией, призвал свою паству успокоиться, не возмущаться, но вдвое больше молиться, трудиться и жертвовать на дело победы. В следующих посланиях владыка Феофан, наблюдая нездоровый ажиотаж и возбуждение среди духовенства, предостерегал пастырей от чрезмерного увлечения политикой и напоминал об их прямых обязанностях в приходах.

Русская Церковь этого времени находившаяся в подчинении православному царю, оказалась в зависимости от людей не только лишь формально православных, но зачастую иноверцев и атеистов. Это незамедлительно сказалось ухудшением положения Церкви в обществе. 20 июня, например, было принято постановление о передаче церковно-приходских школ и семинарий в ведение Министерства народного просвещения. Вместе с тем это постановление нисколько не затрагивало положение конфессиональных школ других вероисповеданий. Несмотря на протесты Святейшего Синода, власти спешно приняли постановление, лишавшее народ духовного просвещения. 14 июля был опубликован новый закон «О свободе совести», который ввел свободу религиозного самоопределения с 14 лет. Этот закон позволял Министерству просвещения свести до факультативного изучения преподавание основ православного вероучения в школах. Против такого установления активно протестовал епископ Феофан, пославший соответствующую телеграмму в Синод, и Союз Законоучителей, собравший по этому поводу чрезвычайное губернское заседание. Отношения Церкви и государства, продолжавшего оказывать жесткое давление на Церковь и вмешиваться во внутрицерковные вопросы, требовали коренного изменения.

Русская Церковь перестала быть для русского народа объединяющим началом. Среди ее членов, как духовенства, так и мирян были сильны либеральные и даже антицерковные настроения. Свободу Церкви многие рассматривали как политическую свободу и парламентаризм. Попытки противостоять их разлагающему влиянию рассматривались церковной средой и околоцерковной общественностью как стремление удержать старорежимный бюрократизм. В этих условиях проходила подготовка к Поместному собору, первому за 200 лет Синодального упавления Церковью. В задачи собора входило обсуждение важнейших внутрицерковных вопросов и общественного положения Церкви.

Подготовка к Поместному собору проходила по всей Калужской епархии. Были проведены предсоборные собрания – сначала приходские, избиравшие делегатов на благочиннические собрания, затем благочиннические, избиравшие своих представителей на епархиальный съезд. 15 мая 1917 года в Калуге прошел епархиальный съезд. Съезд избрал делегатов от епархии на Всероссийский Поместный собор и обсудил следующие вопросы:

1. Отношение к политическому положению.

2. Точное определение взаимоотношения Государства и Православной Церкви, и правовое положение духовенства в государстве.

3. Замена существующего способа содержания духовенства определенным жалованием от государства и общества.

4. Отношение прихода к церковной собственности и отношение к притязаниям на церковные и монастырские земли.

5. Немедленность созыва Всероссийского Церковного Собора.

6. Реформа духовно-учебных заведений.

7. Отношение к законоучительству в школах.

8. Организация приходов.

9. Учреждение советов благочиний.

10. Ежегодные епархиальные собрания с участием всего клира, монашествующих и активных мирян.

11. Учреждение выборного совета при епископе.

12. Организация Епархиального административно-хозяйственного управления.

13. Организация гласного епархиального суда и суда чести.

14. Проведение выборного начала в епархии сверху донизу.

15. Выработка инструкций для Комиссии по подготовке дел, подлежащих обсуждению на епархиальном собрании.

16. Упрощение приходского делопроизводства и отчетности.

17. Объединение духовенства на экономических началах - кооперативы, страховое дело и т. д.

18. О взаимоотношении причта между собой.

19. Выяснение обязанностей церковных старост.

Эти проблемы волновали Калужскую Церковь в 1917 году. Одни из них были действительно жизненно необходимы для Церкви, другие были навеяны общей социальной ситуацией, складывающейся в обществе.

Тем временем Временное правительство, постоянно менявшее своих министров, оказалось неспособным управлять страной, создать новую для России государственную систему, наладить экономические связи, регулировать общественные отношения. Поражения в войне, повальное дезертирство из действующей армии, ослабление правопорядка и недееспособность местных властей усугубляли политический хаос и экономическую разруху в стране. Летом 1917 года по епархии прокатилась волна «отнятий» церковного имущества и земель. В деревнях дезертиры требовали от священников «закрасить короны» на иконах, а мирные ектении произносились с прошением «о мире всего мира без аннексий и контрибуций». Лишенные приходской земли, часто просто изгоняемые «по общественному приговору» священники начинают покидать свои приходы. К осени 1917 года количество пустующих приходов стало самым большим за всю предыдущую историю Калужской епархии.

Вместе с тем резко снизился образовательный уровень священства, на пустующие приходы назначались полуграмотные люди, хиротоний в 1917-1918 годах почти не было, как не было надежды и на новый выпуск семинарии, так как занятия здесь почти прекратились из-за нехватки преподавателей. Идя на встречу нуждам епархии, епископ Феофан открывает ускоренные богословско-пастырские курсы для подготовки священников. Поступить на них мог каждый, кто имел образование не ниже 4-х классов и внес 50 рублей за первые два месяца обучения.

Октябрьский переворот и последующие события в Калужской епархии

15 августа 1917 г. в Москве открылся Всероссийский Поместный Собор, который 5 ноября избрал Патриархом Московским и Всея Руси святителя Тихона (Белавина). Во время проведения Собора в России произошел государственный переворот, к власти пришли большевики, исповедовавшие атеизм и материализм. Один из первых декретов новой власти провозгласил отделение Церкви от государства и школы от Церкви. Поместный Собор в ответ на начинающиеся репрессии одобряет обращение святителя Тихона, в котором Советская власть обвинялась в наступлении на Церковь, разжигании смуты и хаоса в стране. «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы, – писал Патриарх. – Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это – поистине дело сатанинское. . . »

Местные власти, получив сигнал из центра, приступили к методическому разрушению Калужской епархии. 1 февраля 1918 года была ликвидирована Духовная консистория, а созданное вместо нее Калужское Духовное временное управление тоже было закрыто 28 июля 1918 года.

Уже в начале 1918 года комиссии волисполкомов взяли на учет имущество монастырей и храмов, калужский губсовнарком издает декрет о прекращении экзаменов учащихся Калужских Духовных школ, учеба в которых была прекращена еще раньше. В конце февраля 1918 года выходит последний номер Калужского Церковно-Общественного вестника, переполненного сообщениями о гонениях властей и призывами защищать родные святыни.

Губернская же газета «Коммуна» была переполнена злобными насмешками на Церковь и открыто подстрекала к погромам, и погромы с грабежами и насилием широким валом катились по губернии. Количество пострадавших и погибших в них не поддается учету, господствовала анархия и вседозволенность.

27 февраля по решению Калужского совнаркома все монастырские гостиницы переданы по соцобеспечению. 31 июня 1918 г. ликвидирован Епархиальный училищный совет. Архив и имущество сданы в ГУБОНО. В субботу, 20 июля, в Сергиевский скит приехал губернский комиссар Александров и поставил от себя для управления комиссара Талдыкина. На следующий день товарищ Талдыкин, собрав насельников скита, произнес речь, в которой заявил, что «отныне вы забудете, что ваша обитель называется Сергиев Скит, теперь она будет называться трудовой коммуной, и я вам буду и настоятель и архиерей. Главное ваше дело будет – работа, кто не будет работать по моему приказанию, я не буду давать хлеба». 24 июля комиссар Талдыкин вместе с прибывшими комиссаром Смирновым и помощником комиссара по хоз. делам Сусловым приступили к «экспроприации» имущества. Вывозилось все, вплоть до белья. В это же время 8 членов Совдепа г. Полотняный Завод во главе с комиссаром Федором Семеновым и вооруженными красноармейцами прибыли в Свято-Николаевский женский монастырь Мещовского уезда. Объявив перепуганным сестрам о «низложении власти Патриарха и архиерея» и пообещав расстрел и виселицу в случае неповиновения, представители советской власти прочли решение об упразднении монастыря и создании на его основе трудовой коммуны. С лета 1918 года начинается захват помещений Оптиной Пустыни. Прежде всего были отобраны мельницы, потом лесопильный и кирпичный заводы, затем – монастырские сады, огороды, луга, рыбные ловли, весь скот и пасеки.

Анархия в обществе приводила к тому, что православные не могли разобраться кто их в данный момент «экспроприирует» – советская власть или просто грабители. Действия тех и других были примерно одинаковы. В июле того же года был ограблен Свято-Троицкий женский монастырь Тарусского уезда. Среди бела дня во время Божественной литургии в монастырский храм ворвались пятеро людей с револьверами, стреляя в потолок, заставили всех лечь и, начали грабеж. Один из монашествующих ударил в набат и грабители скрылись. Там же был ограблен хутор, принадлежавший Казанскому Боголюбивому монастырю Мосальского уезда. Это только единичные сведения в мире крови и насилия. Не везде представителям советской власти удавался мирный захват церковного имущества. В некоторых местах эти акции вызывали беспорядки и открытые восстания крестьян. Так произошло и в Перемышльском уезде при попытке реквизиции имущества Троице-Лютикова монастыря. 7 августа 1918 года в монастырь по распоряжению военного комиссара Московского округа прибыла комиссия по конфискации состоящая из членов Перемышльского уисполкома Матвеева, Кураева, Закалина, Ракчеева, фельдшера Чугрина и четырех милиционеров. Игумен монастыря отец Иосиф не разрешил комиссии приступить к делу, во время завязавшейся словесной перепалки рабочий монастыря Никита побежал в ближайшее село Корекозево за помощью. Монахи ударили в набат. Староста села Иван Борисов с крестьянами, защищая монастырь, вступил в схватку с большевистскими представителями, в результате которой 6 человек из комиссии было убито, а двое заключено под арест. Вечером того же дня в селе Троицком собирается сходка крестьян близлежащих деревень под председательством Дмитрия Мартынова и представителей монастыря игумена Иосифа и иеродиакона Пафнутия, на котором решили идти на Перемышль и разоружить местный совет. 8 августа отряд крестьян под руководством Борисова, Мартынова и крестьянина деревни Горки Дерябнинова вошел в Перемышль и сверг советскую власть практически без сопротивления. На собрании постановили создать Чрезвычайный уездный съезд, восстановить свободную торговлю, прекратить борьбу с мешочниками и т. д. 9 августа карательный отряд из Калуги после перестрелок врывается в монастырь и арестовывают несколько монахов, после чего под огнем восставших крестьян возвращаются обратно. 11 августа Перемышльский уезд объявляется на осадном положении, власть переходит к Штабу войск по водворению революционного порядка. Восстание было подавлено, начались расстрелы. Из монашествующих, как врагов власти рабочих и крестьян было расстреляно семь человек. Иеромонахи Никанор, Иоанникий, Порфирий, иеродиакон Пафнутий, иноки Иосиф, Авксентий и Иассон. Расстрелы проводились в лесу у села Корекозево. На основании приказа от 13 августа 1918 года монастырь был упразднен, оставшиеся в живых монахи изгнаны. Реквизицией монастырского имущества руководил комиссар Прокопчик. В 1918-19 гг. были расстреляны: священник Александр Добронравов (Мещовский уезд с. Кудовых) за молебен для восставших крестьян; священник Василий Благовещенский (Медынский уезд с. Шанский Завод); священник Георгий Георгиевский (Мещовский уезд с. Чемоданово) за участие в антисоветском восстании; священник Василий Волков (Медынский уезд с. Рождествено на Шопе) карательным отрядом в Медыне; священник Александр Громов (Мещовский уезд с. Росы); священник Василий Кериневский (Медынский уезд с. Костино) умер в медынской тюрьме и многие другие.

Местные органы власти продолжали методично уничтожать Церковь. В 1918 г. была реквизирована Епархиальная библиотека и передана комиссариату народного просвещения. В октябре 1918 г. в Тихоновой Пустыни в храме святителя Николая Чудотворца устроен клуб и театр.

10 октября Калужский Губисполком принимает постановление о немедленном изъятии из правительственных учреждений крестов и икон и об упразднении домовых церквей.

18 октября организация подотдела по отделению Церкви от государства при губернском отделе Юстиции. Во главе подотдела встал Кузнецов, который уже 23 октября разослал во все монастыри распоряжение о подготовке к выселению в двухнедельный срок. Все церковные и монастырские земли были отняты и зачислены в земельный фонд, а Тихонова Пустынь была преобразована в первое советское культурное хозяйство имени Ленина. Была проведена конфискация всех церковных средств «в доход республики». Интересно, что решение о ликвидации всех действующих монастырей Калужская губерния приняла первой во всей стране, таким образом превратившись в авангард богоборчества. Летом 1920 г. местные власти решили, что пора преступить и к массовому закрытию церквей. Так по инициативе Тарусского Совдепа была начата борьба с верующими за храм в колонии НКВД им. В. И. Ленина, располагавшейся в закрытом монастыре. Причем против существования церкви не возражало ни руководство колонии, ни даже НКВД. Однако по требованию местного совдепа церковь была все-таки закрыта . В 1922 г. по епархии прокатилась волна «изъятия церковных ценностей», активным организатором которой явился Троцкий, неоднократно подчеркивавший, что уже заключены соглашения (главным образом с США) о реализации их за границей, которые надо непременно выполнять, ибо в противном случае грозит потеря доверия к Советским властям со стороны заокеанских деловых кругов. В результате Калужская епархия лишилась огромного количества икон, риз, богослужебных предметов имевших неоценимое значение для нашего народа.

Из Оптиной Пустыни по распоряжению Луначарского была вывезена уникальная библиотека. 15 июля 1924 года в больничной кухне о. Никоном (Беляевым) была отслужена последняя служба. На территории Оптиной Пустыни разместился детский дом, который сменили дом отдыха, концлагерь, СПТУ. Другой известнейший монастырь Калужской епархии, Боровский, был окончательно закрыт в 1923 году, его имущество передали Главмузею, а в помещениях разместили исправительную колонию. В те же годы был сброшен один из древнейших в России колоколов, отлитый через 11 лет после кончины преподобного Пафнутия Боровского, а из икон XVI века из иконостаса Ирининского придела были устроены будки для собак и клетки для кроликов.

В 1927 году епископа Феофана, всеми силами старавшегося оградить Церковь от полного уничтожения, переводят на Псковскую кафедру. 25 июля 1937 г. Владыка был арестован и после месяцев пыток был расстрелян 4 октября 1937 года в Нижегородской тюрьме. Калужская епархия осталась на год без управления. За этот год были сосланы на Соловки о. Николай Князев из с. Дубинки Плохинской волости и о. Александр Санковский из села Булгакова Мятлевского района. Тогда же по распоряжению Губисполкома был взорван Лаврентиев монастырь и разрушен его знаменитый некрополь. С 12 августа по 12 декабря 1928 года Калужскую кафедру занимал епископ Павел (Введенский) в последствии, 14 января 1937 г., расстрелянный, а с 1 января 1929 г. по 16 сентября 1930 г. – Калужским епископом являлся владыка Сильвестр (Братановский), скончавшийся на покое в Москве 29 сентября 1931 года. Относительное затишье в борьбе с Церковью было прервано в 1928 году, когда Сталин на собрании актива московской организации ВКП(б) призвал к «самой боевой антирелигиозной работе в массах». В 1930 г. в «Правде» появилась статья ее редактора Минея Губельмана, более известного под псевдонимом Ярославский, призвавшего «превратить пятилетку промышленного развития в пятилетку уничтожения религии». Начались сильнейшие гонения, закрытия огромного количества храмов, истребление в тюрьмах и лагерях большей части русского православного епископата, духовенства и монашества. В Калужской епархии, в г. Калуге закрыты следующие церкви: Петропавловская на Пятницком кладбище в 1929 г., Благовещенская, Илии Пророка разобрана, Михаила Архангела – разобрана, Спасо-Слободская разобрана в 1932 г.; Воскресенская – разобрана в 1932 году, Знаменская церковь переоборудована под хлебозавод. Даты закрытия и разборки других храмов г. Калуги не известны. Волна закрытия и разрушения храмов прошла по всей епархии. В 1930 г. был уничтожен Крестовский монастырь. Одновременно с закрытием храмов шли повальные аресты священнослужителей. 29 августа 1930 года был сослан викарий Калужской епархии, епископ Мосальский Стефан (Виноградов) вместе с настоятелем Мосальского кафедрального собора протоиереем Михаилом Полянским и старостой собора Ченышевым Иваном Петровичем. Всего за 1929-30 годы были сосланы или расстреляны 84 священнослужителя, 18 церковнослужителей, пять старост, восемь монахинь Шамординского монастыря, 14 монахинь обители «Отрада и Утешение» в пос. Дугна, четыре монахини Казанского Боголюбивого монастыря, две монахини Троицкого монастыря в Тарусе, четыре оптинских монаха.

В декабре 1930 года епископом Боровским временно управляющим Калужской епархией был назначен епископ Павлин (Крошечкин) выходец из крестьян, который, будучи на Полоцкой кафедре активно собирал подписи в поддержку избрания Патриарха, за что и был арестован. В 1936 году, уже будучи архиепископом Могилевским он был арестован и в следующим году расстрелян. За время его правления власти сослали и расстреляли еще 83 священнослужителя, 22 церковнослужителя, 13 Шамординских монахинь. 28 июня 1931 года 22 монахини Калужского Казанского монастыря вместе с игуменьей Ангелиной (Гуляевой) были сосланы в Казахстан, туда же были сосланы 16 монахинь Медынской Скорбященской общины и Свято-Троицкого Тарусского монастыря; в августе 1932 года в лагеря Северного края сосланы 10 монахинь Никола-Печерской женской общины во главе со старшей сестрой Екатериной (Авдеевой).

В 1933 году в связи со стремлением СССР стать членом Лиги Наций репрессии временно приутихли. В это время, с 29 июня 1933 года по 5 апреля 1934 года управление Калужской епархии осуществлял архиепископ Димитрий (Добросердов). В это время храмы не разрушались, но были репрессированы было 2 священнослужителей – отец Петр Лактионов из села Макарьева и отец Александр Соколов из села Покровского.

В 1934 году на Калужскую кафедру вступил недавно вернувшийся из заточения епископ Августин (Беляев) и этот же год совпал с усилением репрессий. Были возобновлены закрытия церквей, аресты священнослужителей и активных православных прихожан. На этот период были закрыты и разграблены практически все храмы Калужской епархии, а святыня нашего края, Калужская чудотворная икона Божией Матери, с которой было снято все более или менее ценное, сдана в Калужский краеведческий музей. Преосвященный Августин, препятствовавший атеистическому разбою в 1935 году был арестован, 19 ноября 1937 года Тройкой УНКВД СССР приговорен к расстрелу и 23 ноября расстрелян с группой духовенства и мирян. Всего же за годы правления владыки Августина было расстреляно или сослано 198 священнослужителей, 70 церковнослужителей. В ноябре 1937 года – 54 монахини из Шамордино отправлены в лагеря, а казначею Елисавету (Соколову) с пятью сестрами расстреляли. Расстреляны были трое монахов из Оптиной Пустыни, проживавших в Козельске – Феодор (Лавров), Никита (Чувенков) и Сергий (Борисов); приговорен к расстрелу настоятель Одигитриевской церкви в г. Калуга о. Иоанн Сперанский, бывший другом К. Э. Циолковского и многие другие священнослужители, монашествующие и миряне. Калужская епархия была лишена руководства, подавляющее большинство храмов было закрыто или разрушено. Достаточно сказать, что к 1941 году во всей России оставалось всего около 100 действующих церквей. Тем не менее разогнавшаяся репрессивная машина искала себе новые жертвы в Православной Церкви. В 1939 г. был превращен в инкубатор Покровский храм в г. Калуге, делались облавы на священников, лишенных приходов и постоянного места жительства. Всего за 1938-1941 годы были расстреляны или сосланы: 46 священнослужителей, 6 церковнослужителей, 5 монашествующих. Только начавшаяся Великая Отечественная война прекратила погром, отрезвила многие головы высших и местных руководителей и внесла определенный перелом во взаимоотношения государства и Церкви.

Обновленческий раскол в пределах калужской епархии

Эта тема выделена в особую главу в силу ее важности с одной стороны и в силу того, что она несколько выбивается из контекста вышеописанного. Дело в том, что вышеизложенный материал касался отношений Церкви и государства, здесь же внимание будет уделено внутрицерковным отношениям в этот критический для Русской Православной Церкви период, а именно – обновленчеству.

Корень обновленчества шел еще из предреволюционных лет, когда значительная часть, в основном белого духовенства под влиянием либеральных идей общества стала отходить от святоотеческого наследия. После революции они были поддержаны органами ОГПУ. При активном содействии главного атеиста страны Ярославского (Губельмана) в 1923 году собрался обновленческий собор. Характерно, что открытие его произошло в 3-м Доме Советов в Москве.

В городе Калуге обновленцами было захвачено большинство храмов и даже состоялась попытка издания собственной газеты. Вышел один номер газеты «Церковь и жизнь». Редакционная статья была полностью посвящена объяснению задач обновленцев. В 1922 году в июле был образован обновленческий Епархиальный совет, принявший сразу же воззвание в котором говорится: «Необходимо стряхнуть и решительно откинуть от Церкви все то, что является посторонним и противоречит учению Христа, и нам верится, что Поместный собор принесет нам такие широкие реформы в церковной жизни и управлении, которые помогут всем верным ее чадом осуществить в своей жизни подлинное учение Христово».

Там же Епархиальным советом 15 июня 1922 года было проведено собрание духовенства города Калуги, на котором, после рассмотрения документов, присланных обновленческим Высшим церковным управлением, было принято решение признать ВЦУ единственной законной властью и выразить ему сочувствие в подготовке собора. Собрание постановило отправить делегацию к управляющему Калужской епархией епископу Феофану, для выяснения его отношения к ВЦУ. Епископ в целом одобрил решения собрания с условием, что обновленцы не будут менять догматы и каноны Святой Церкви. Однако затем, после известного собора осудившего святителя Тихона, владыка Феофан изменил свое отношение к обновленцам епархии, не признал решений обновленческого собора. В ответ обновленцы образовали свою отдельную епархию, которая просуществовала столько, сколько ее поддерживали власти. Не имея никакой поддержки у православного народа и потерявший интерес к себе у властей обновленческий раскол закончил свое существование в Калужской епархии к концу 30-х годов.

Обновленческим расколом управляли в нашей епархии следующие лица:

с сентября 1922 г. по июль 1923 г. – епископ Иоаникий (Дьячков), старого поставления, здесь же и скончался;

c июля 1923 г. по июль 1924 г. – Петр Виноградов, вдовец, хиротония обновленческая;

с 25 июля 1924 г. по 9 декабря 1924 г. – епископ Алексей (Замараев), старого поставления, скончался не помирившись с Церковью 18 мая 1927 года, будучи членом обновленческого Синода;

с 20 декабря 1924 г. по 24 января 1925 г. – Христофор (Сокольский), иеромонах принявший обновленческую епископскую хиротонию;

с 24 января 1925 г. по 16 января 1926 г. – Геронтий (Шевлягин), архимандрит, епископская хиротония обновленческая;

с 16 января 1926 г. по 19 ноября 1929 г. – Георгий Добронравов, протоиерей, обновленческая хиротония в епископы;

с 1930 г. по ноябрь 1930 – епископ Аристарх (Николаевский), старого поставления;

с ноября 1930 г. по 10 апреля 1931 г. – вновь Георгий Добронравов;

с 10 апреля 1931 г. по 13 ноября 1932 г. – Петр Виноградов;

с 13 ноября 1932 г. по май 1934 г. – Арсений Краснов;

с мая 1934 по октябрь 1935 г. – Николай Смирнов;

с октября 1935 г. по 14 января 1936 г. – иеромонах принявший обновленческую хиротонию Иннокентий (Корейкин);

с 14 января 1936 г. по 9 декабря 1936 г. – протоиерей Александр Рябцовский;

с декабря 1936 г. по 1939 г. – Андрей Расторгуев.

В Калужском крае существовала также Жиздринская обновленческая кафедра, которую занимал епископ Герман (Никольский) (20. 03. 1929-29. 09. 1929) и Константин Снегерев (29. 09. 1929-1930). В ходе общего кризиса обновленчества раскольнические приходы затухали и распадались, и в 1939 году глава местных раскольников Андрей Расторгуев покинул город Калугу, так как руководить ему уже было нечем.

ГЛАВА 2. Мученический и исповеднический подвиг архиереев в Калужской епархии

Архиереи, служившие на Калужской кафедре и канонизированные Русской Православной Церковью как новомученики

1912-1913 гг. – епископ Тихон (Никаноров), священномученик, † 1919; память 27 декабря (9 января)

Епископ Тихон родился 30 января (12 февраля) 1855 г. в Новгородской губернии в семье псаломщика; 2(15) февраля 1892 г. хиротонисан во епископа Можайского, викария Московской епархии; в 1912 г. был назначен епископом в Калугу; 13(26) мая 1913 г. переведен в сане архиепископа в Воронежскую епархию; 9 января 1919 г. был повешен большевиками на царских вратах в храме Воронежского монастыря святителя Митрофана; в 2000 г. прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

1931-1933 гг. – епископ Павлин (Крошечкин), священномученик; † 1937 г.; память 21 октября (3 ноября)

Родился 19 декабря 1879 г. в Пензенской губернии в крестьянской семье; 2(15) мая 1921 г. хиротонисан во епископа Рыльского; в 1930-1931 гг. временно управлял Калужской епархией; в 1931-1933 гг. был епископом Калужским и Боровским; 29 июня 1933 г. переведен на Могилевскую кафедру в сане архиепископа; в 1936 г. арестован и приговорен к 10 годам заключения; 3 ноября 1937 г. был расстрелян вместе с группой духовенства в Кемеровском лагере. В 2000 г. прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

1933-1934 гг. – епископ Димитрий (Добросердов), священномученик; † 1937 г.; память 8(21) октября

Родился 16(29) марта 1865 г. в Тамбовской епархии; 18(31) мая 1914 г. был хиротонисан во епископа Можайского, викария Московской епархии; 16 июня 1933 г. назначен архиепископом Калужским и Боровским; 23 марта 1934 г. переведен на должность викария Московской епархии с титулом архиепископ Можайский; в 1937 г. был арестован и 21 октября 1937 г. расстрелян; в 2000 г. прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

1934-1937 гг. – архиепископ Августин (Беляев), священномученик, † 1937 г.; память 10(23) ноября

Родился 28 февраля (13 марта) 1886 г.; в 1923 г. хиротонисан во епископа Иваново-Вознесенского; в 1924 г. был дважды арестован; в 1926 г. арестован и приговорен к трем годам ссылки; в 1930 г. был арестован и приговорен к трем годам лагерей; в 1934 г. назначен епископом Калужским и Боровским; с 1935 г. – архиепископ; в 1937 г. арестован и расстрелян 23 ноября того же года с группой духовенства и мирян Калужской епархии; в 2000 г. прославлен в лике Новомучеников Российских Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

Жизнеописание священномученика митрополита Феофана (Тулякова)

250 лет назад в Калуге явилась чудотворная икона. В начале нашего века, в честь этого святого образа стал употребляться специальный Акафист, составителем его, как сказано в послесловии к изданию 1992 г., «. . . является Феофан (Туляков), бывший епископом Калужским и Боровским. . . »

Владыка Феофан (в миру Туляков Василий Степанович) родился в 1864 г. Имея с детства стремление служить церкви Божией, он по совету и благословению митрополита Московского Макария поступает в 1883г. в семинарию, затем продолжает образование в Санкт-Петербургской Академии, которую заканчивает в 1889 г. кандидатом богословия.

На выбор дальнейшего жизненного пути будущего архиерея заметное влияние оказал Феофан Затворник. Вот что писал он в одном из своих писем: «Судя по порывам сердца Вашего, можно признать, что Господь зовет Вас в монахи. . . Если же с принятием монашества у Вас соединяется что-нибудь постороннее, то лучше в монашество совсем не постригаться, а жить в миру и стремиться быть искренним христианином». Внимая совету Вышенского подвижника выпускник академии уезжает в деревню, в имение своей матери, где в свободное от сельскохозяйственных работ время, пребывает в молитве и аскетических трудах. Через 15 лет исполняются слова святителя Феофана: «Если сердце Ваше будет хранить рвение к монашеской жизни, то вступление в нее будет благотворно для Вас». Митрополит Антоний (Вадковский) благословляет бывшего своего студента принять монашество. В 1905 г. в Александре-Невской Лавре совершается постриг, и послушника нарекают именем Феофан в память Вышенского затворника. В столице архимандрит Феофан проходит высокие должности церковно-административного послушания. В одном из писем, полученных от Феофана Затворника, было написано: «Ведайте, что архиерейство дается по особому промыслу Божию. . . » И вот приходит время исполниться этим словам. В 1915 г. совершается епископская хиротония. И в следующем году Калуга встречает Преосвященного Феофана, в качестве правящего архиерея.

Труды молодого архипастыря пришлись на страшное, переломное время, беда уже стучалась в двери. Шла Первая Мировая война. В армию мобилизовывали церковный причт. Среди населения свирепствовали болезни. В Калужском областном архиве сохранился характерный для тех дней документ. Это «приговор-ходатайство», в котором прихожане Трехсвятительского храма бывшего села Тихонова слобода просят о возвращении из тылового ополчения священника Василия Маркова, т. к. настоятель храма отец Петр Покровский умер от сыпного тифа и некому «править церковные службы и выполнять приходские требы». Больные лишены были христианского напутствия, а умершие отпевания. В декабре 1917 года «триумфальное шествие Советской власти» достигает Калуги. Ленинский «декрет о земле» лишает церковь экономической самостоятельности. В 1918 году СНК принимает декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, что фактически санкционирует правовой беспридел в отношении всего, что связано с религией. Российская Конституция 1918 г. ущемляет духовенство в гражданских правах. В Калуге и области закрываются монастыри и храмы. Владыка Феофан 25 июля 1918 года докладывает Святейшему Патриарху Тихону о разорении обителей в епархии. Осквернен Лаврентьев монастырь. В его стенах «разместились школа, детский сад, ясли, библиотека, общежитие». Губернское большевистское начальство лично руководит захватом Тихоновой пустыни. В документах тех лет говорится: «Всех старцев убогих повыгоняли», «в чем кто был одет, а белья давали по одной паре». И это в середине октября. Очевидец вандализма записал: «Иконостас же разбирали, не снимая шапок, работали с небрежением, много резьбы, рам, позолоты попортили, а изображения святые, по приказанию местного комиссара, закрашены красками». В это же время за «проповеди, очень активные и страстные . . . арестован, присужден к расстрелу» архимандрит Георгий (Лавров), настоятель Георгиевского монастыря в Мещевске. В такие страшные дни судил Господь владыке Феофану управлять церковным кораблем. Повсеместное ограбление церквей достигает своего пика в 1923 г., когда ВЦИК принимает декрет об изъятии церковных ценностей. Как в Калужской области проходило осуществление этого декрета можно заключить по сохранившимся госинформсводкам. Привожу здесь целиком две такие сводки, говорящие: первая о начале, вторая об окончании государственной кампании по изъятию церковных ценностей: «Госинформсправка № 17: Комиссии по изъятию церковных ценностей всюду приступили к работе. Духовенство ведет контрреволюционную агитацию. В Тарусском уезде, в одной из волостей имело место открытое выступление крестьян, выслан отряд. В Лихвинском уезде одна из общин взамен церковных ценностей предложила хлеб по рыночной цене. Губкомиссией ходатайство отклонено. По 9 марта в камеру хранения ценностей поступило серебра 3 пуда 36 фунтов, золота 2 фунта. . . »; «Госинформсправка № 19: Комиссия по изъятию церковных ценностей в большинстве уездов заканчивает свою работу. Отношение крестьян и духовенства к изъятию церковных ценностей в большинстве отрицательное, иногда враждебное. В Лихвинском уезде. . . крестьяне устроили самосуд над уполномоченным и милиционером. В Мосальском уезде в 13 волостях изъятие церковных ценностей закончено. В Боровском уезде в следствие того, что нет епископа, верующие не дают комиссии приступить к работе. В уезд высланы ответственные работники и отряд. Инцидент в Тарусском уезде улажен. . . Всего изъято ценностей: серебра 109 пудов, 6 фунтов, 55 золотников; золота 21 золотник, 79 долей и разные украшения в виде жемчужного шитья и другие». В это же время к врагу внешнему присоединяется враг внутренний. «Во двор овчий. . . прелазит инуде,. . . вор и разбойник» (Иоанн. 10, 1). В Калуге образуется обновленческая епархия, просуществовавшая до 1939 г. Владыка Феофан за годы своего пребывания в Калуге, пережил пятерых обновленческих лжеархиереев. В 1924 г. большевики отбирают кафедральный Троицкий собор для культурно-просветительских целей. В результате переустройства гибнет единственный, осуществленный но рисунку М. Казакова, уникальный иконостас. Продолжаются репрессии против духовенства, печально знаменитая 58 статья приводит многих на скамью подсудимых. Из материалов ФСК по Калужской области можно заключить, что в довоенные годы было репрессировано около 500 священно- и церковнослужителей. Сам Преосвященный в 1925 г. попадает под следствие, временно епархией управляет викарный епископ Малоярославецкий Иоасаф (Шешковский). В послереволюционные годы в помощь по управлению епархией были образованы викариатства в Боровске, Малоярославце и Мосальске.

Владыка ответственен перед Богом. Он «есть пастырь овцам» (Иоанн. 10, 2) В это страшное время всенародного бедствия, усиливается молитва о спасении и помощи. Вдохновляет Господь Своего верного раба и рождаются в эти грозные годы слова будущего акафиста. И вслед за святителем Феофаном мы повторяем обращенные к Необоримой Заступнице земли Калужской слова: «. . . защити ны, Владычице, от всех врагов видимых и невидимых. . . ». В 1927 г. владыка становится архиепископом Псковским и покидает Калугу, но в сердце его остается убежденность, что Сама Пречистая будет «ходатайствовати о граде Калуге и всех людех страны сея».

Жребий исповедничества приходит к святителю в 1937 г., когда став митрополитом, он переезжает в Нижний Новгород. Современный исследователь пишет о последних днях жизни священномученика: «Летом и осенью 1937 года прошли массовые аресты священнослужителей и мирян. 25 июля 1937 года митрополит был арестован и помещен в спецкорпус Нижегородской тюрьмы. Сразу же после ареста митрополита стали подвергать жестоким пыткам. Его поместили в подвальную камеру, которую заливали водой. . . Как всегда во время гонения на Церковь, власти обвиняли православных в политических преступлениях и как всегда – вымышленных. Митрополит обвинялся в том, что он будто бы «проводил активную к-р деятельность, направленную на свержение Советской власти и реставрацию капитализма в СССР».

21 сентября 1937 года Особой Тройкой областного управления НКВД митрополит Феофан был приговорен к расстрелу, и 4 октября приговор был приведен в исполнение.

Жизнеописание священномученика Августина (Беляева)

Александр Александрович Беляев родился 28 февраля 1886 года в селе Каменка Юрьевецкого уезда Костромской губернии в семье протоиерея Александра и его супруги Евдокии. У них было пятеро детей. Александр был самым младшим. Когда Александр был еще подростком, в дом к родителям ходил странник, которого многие почитали за благочестивую и праведную жизнь и который не раз, обращаясь к мальчику, называл его архиереем. По окончании Кинешемского духовного училища Александр поступил учиться в Костромскую Духовную семинарию, а затем в Казанскую Духовную академию, которую окончил в 1911 году и был направлен преподавать русский язык и литературу в Пензенское епархиальное женское училище. Впоследствии он стал преподавать и в мужском учебном заведении Пензы. После смерти жены Александр Александрович прошел путь от священника до епископа. Не раз арестовывался, был в ссылке, сидел в тюрьме. По окончании срока заключения в концлагере (недалеко от станции Лодейное Поле Ленинградской области), в 1934 году преосвященный Августин был назначен епископом Калужским и Боровским. Служил епископ в Калуге, в храме великомученика и Победоносца Георгия. 2 апреля 1936 года преосвященный Августин был возведен в сан архиепископа. А осенью 1937 года среди духовенства, верующих и жителей Калуги начались аресты. В осеннюю ночь владыка был арестован. После ареста владыка был сразу допрошен. И затем допросы продолжались весь месяц.

 Следователь: - Вы арестованы за активную контрреволюционную деятельность. Следствие требует от вас дать правдивые показания по этому вопросу.

 Владыка Августин: - Контрреволюционной деятельностью я не занимался и виновным себя не признаю.

Следователь: - Вы врете, следствие располагает точными данными, что вы действительно занимались контрреволюционной деятельностью, прекратите запирательство и дайте правдивые показания по этому поводу.

Владыка Августин: - Контрреволюционную деятельность я отрицаю, и ее не проводил.

Некоторые из арестованных были сломлены условиями тюремного заключения, некоторые поддались льстивым посулам следователей и согласились стать лжесвидетелями и оговорить себя и других. Подписанные ими показания, "свидетельствующие" об антигосударственной деятельности архиепископа Августина, были ему затем предъявлены.

Следователь: - Вы были ознакомлены с показаниями ряда обвиняемых, которые изобличали вас как руководителя контрреволюционной церковно-монархической организации, вам устраивали очные ставки, на которых вы разоблачены как организатор и руководитель контрреволюционной церковно-монархической организации, дальнейшее запирательство совершенно бессмысленно, следствие предлагает дать правдивые показания о вашей контрреволюционной деятельности.

Владыка Августин: - Контрреволюционной деятельностью я не занимался и виновным себя не признаю. Если мне будут еще устроены очные ставки, я и на них буду отрицать свою виновность.

19 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила архиепископа Августина к расстрелу.

21 ноября 1937 года его дочь Нину вызвали в НКВД и стали спрашивать, кто бывал у владыки, и, добиваясь ответов, угрожали арестом. Следователи предполагали страданиями дочери сломить волю архипастыря и заставить его оговорить себя. Допрос длился долго, но не к чему не привел. Заметив, что Нина увидела стоящий в углу посох владыки, следователь сказал: "Возьмите его, он ему больше не понадобится". Затем подписал пропуск Нине на выход из здания НКВД и сказал, чтобы она принесла отцу чистое белье. На вопрос, что будет с владыкой, следователь ответил: "Подумайте лучше о себе, его вы больше не увидите". На следующий день Нина принесла владыке в тюрьму чистое белье, а ночью приговор был приведен в исполнение [5, 6].

ГЛАВА 3. Мученический и исповеднический подвиг священнослужителей и монашествующих Калужской епархии

Преподобномученик Исаакий Оптинский (Бобриков, 1865 - 1938гг.) -архимандрит, последний настоятель старой Оптиной Пустыни. Родился архимандрит Исаакий ( в миру Иван Николаевич Бобриков) в 1865 году в селе Остров Малоархангельского уезда Орловской губернии, в крестьянской семье. Родители его были благочестивыми и глубоко верующими людьми. Иван в 1884 году поступил в Оптину Пустынь еще при жизни преподобного старца Амвросия. Архимандрит Исаакий Второй принял обитель под свое управление после кончины настоятеля архимандрита Ксенофонта (+ 30 августа 1914 года). На его долю досталось самое тяжелое в истории Оптиной время - Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции 1917 года и затем гонения на Церковь. Архимандрит Исаакий вместе с братией испытал все те скорби, которые обрушили на них враги Православной веры и Церкви. Он переносил их с мужеством непоколебимого в вере монаха. Не отступая ни на шаг, не прячась от гонителей, он показывал пример исповедничества. После "разгона" монастырь продолжал сокровенно жить в Козельске и его окрестностях. В то время оптинские монахи, шамординские монахини на все брали у него благословение. Когда власти, грозя ему смертью, предложили куда-нибудь уехать, отец Исаакий ответил: "От креста своего не побегу". Он несколько раз был арестован, получал злобные предупреждения и, наконец, приобщенный к фальшивому делу о контрреволюционной деятельности подпольного монастыря в городе Белев, был приговорен к расстрелу тройкой УНКВД по Тульской области 30 декабря 1937 года. Приговор был приведен в исполнение 8 января 1938 года, в день Собора Пресвятой Богородицы. Расстрелянного вместе с другими мучениками, его тайно захоронили в лесу на 162-м километре Симферопольского шоссе [7].

Преподобноисповедник Никон (Беляев, 1888-1931гг.) - иеромонах, последний духовник старой Оптиной Пустыни.

Беляев Николай Митрофанович родился 26 сентября 1888 года в московской купеческой семье. По окончании гимназии он поступил в Московский университет, но на первом году учебы у него появилось желание поступить в монастырь. О своем намерении он рассказал священнику Петру Сахарову, своему законоучителю по гимназии. Тот направил его к епископу Трифону (Туркестанову). Это было перед Великим постом 1907 года в Неделю о блудном сыне. При встрече присутствовала мать Николая, Вера Лаврентьевна. Владыка сказал ей о сыновьях, возжелавших поступить в монастырь следующее: "Не беспокойтесь, они увидят там только хорошее, и это останется у них на всю жизнь". Вечером 23 февраля Николай выехал в Оптину, "не имея о ней, - как сам он писал, - ни малейшего представления. Недели за две до того я не знал, что Оптина существует". В день обретения главы св. Иоанна Предтечи (24 февраля) он впервые приехал в монастырь. По благословению скитоначальника ему пришлось еще восемь месяцев пробыть в миру. А 7 декабря, в день памяти Амвросия Медиоланского, когда именинником бывал старец Амвросий, скитоначальник архимандрит Варсонофий благословил его переезжать в Оптину Пустынь. Николай, назначенный письмоводителем старца Варсонофия, стал самым близким его учеником и сотаинником. 24 мая 1915 года Николай был пострижен в мантию и наречен Никоном, в честь мученика Никона, 10 апреля 1916 года он был хиротонисан во иеродиакона, а 3 ноября 1917 года - в иеромонаха. После закрытия Оптиной трудился в созданной на территории монастыря сельскохозяйственной артели и заведующим музеем. Осенью 1919 года был первый раз арестован, но вскоре освобожден. 9 марта 1922 года скончался скитоначальник схиигумен Феодосий, 30 июля 1922 года скончался иеросхимонах Анатолий (Потапов), зимой же этого года был арестован старец Нектарий, который благословил своих духовных детей обращаться к иеромонаху Никону. Так отцу Никону пришлось возглавить скит уже во время гонений, принимая на исповедь народ, продолжавший по-прежнему ездить в Оптину за духовным окормлением. По доносу отец Никон был арестован 16 июня 1927 года и заключен в тюрьму в г. Калуге. В октябре 1927 года из секретного отдела ОГПУ Москвы пришло заключение: "Перечисленные лица … указанной выше контрреволюционной группировки прямо и косвенно вели контрреволюционную деятельность и агитацию, прикрывая ее религиозными убеждениями, и тем самым развращали психологию окружающего крестьянского населения, вызывая у крестьян недовольство советской властью". 19 декабря 1927 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило иеромонаха Никона к трем годам заключения в концлагерь. Он был отправлен в Соловецкий концлагерь, но пока он был доставлен на берега Белого моря, навигация на Соловки закрылась, и отец Никон был оставлен в концлагере Кеми. По окончании срока заключения он был отправлен в ссылку в Архангельскую область, затем в г. Пинегу, где у него усилился, полученный в концлагере туберкулез. Больной, умирающий старец был перевезен в соседнюю деревню, где Господь даровал ему после принятия Святых Таин кончину праведника. Иеромонах Никон (Беляев) скончался в 22 часа 40 мин 8 июля 1931 года. Отец Никон был погребен на кладбище села Валдокурье под г. Пинегой. Могила не найдена [5, 10].

Преподобноисповедник Георгий (Лавров, 1868-1932гг.) - архимандрит, настоятель Мещовского монастыря с 1915 по 1918 годы. Лавров Герасим Дмитриевич родился 28 февраля 1868 (1867?) года в Елецком узде Орловской губернии, в благочестивой, состоятельной крестьянской семье. Герасим закончил всего три класса школы. Однажды, когда ему было 12 лет, он с родителями приехал на Богомолье в Оптину пустынь и подошёл под благословение к старцу Амвросию. Старец обнял его за голову, благословил и сказал, что ему следует оставаться здесь. Но только с 1898 года, после кончины отца, Герасим стал послушником Введенской Оптиной пустыни, где в 1899 году был пострижен с именем Георгий, и в 1902 году рукоположен в иеромонаха. С 1915-го по 1918-й годы отец Георгий был настоятелем Георгиевского монастыря в городе Мещовске Калужской губернии. После закрытия монастыря в декабре 1918 года батюшка был обвинён в "тайном заговоре" и "хранении оружия". Из Мещовской тюрьмы батюшку вместе с группой арестованных повезли в тюрьму Калуги, где их должны были расстрелять. Перед этим отцу Георгию было чудесное видение, после которого он утешил всех арестованных, сказав, что они останутся живы. И, действительно, их вагон почему-то прицепили к другому поезду, идущему в Москву. По прибытии в Москву арестованных поместили в Таганскую тюрьму Москвы. Пока производилось дознание, в 1919 году вышла амнистия, и расстрел был заменён пятью годами заключения. В Таганской тюрьме он получил благословение на старчество от митрополита Кирилла (Смирнова). Из тюрьмы отец Георгий был взят "на поруки" будущим священномучеником Владыкой Феодором (Поздеевским), который предоставил ему возможность проживания и служения в возглавляемом им Свято-Даниловом монастыре. В мае 1928 года батюшку арестовали во второй раз. Он был обвинён в том, что "играл роль старца в черносотенном монастыре, вёл антисоветскую пропаганду среди обслуживаемого контингента". Батюшку приговорили к трём годам ссылки в посёлок Кара-Тюбе Уральской области (ныне Казахстан). Там он жил в тяжёлых условиях, но утешался совершением Литургии в своей хижинке. В ссылке батюшка заболел раком гортани. После освобождения старец поселился в Нижнем Новгороде. С трудом удалось духовным чадам найти для него комнатку. 21 июня (4 июля н. ст.) 1932 года после причащения Святых Таин отец Георгий скончался и был погребён на местном Бугровском кладбище. В октябре 2000 года были обретены святые мощи старца, которые перевезли в Свято-Данилов монастырь в Москве [5, 11].

Священномученик Иоанникий (Дмитриев, 1875-1937гг.) - архимандрит, последний настоятель Мещовского монастыря.

Иван Алексеевич Дмитриев родился в 1875 году в деревне Редкие Дворы Московской губернии, в семье крестьянина; в их семье было пятеро детей. В течение трех лет Иван зимой ходил на дом к учителю и обучался грамоте, летом пас скотину на пастбище. После смерти матери он взял к себе на содержание всю семью - отца и братьев с сестрами. Иван в юности почти ежедневно посещал церковь и часто читал книги духовного содержания. Два года он жил с мыслью уйти в монастырь и остановился в своем выборе на ските Оптиной Пустыни. В 1908 году Иван приехал в Оптину. Здесь он был пострижен в монашество с именем Иоанникий и в 1915 году рукоположен в сан иеродиакона. С 1917 года он был экономом в архиерейском доме у епископа Калужского и Боровского Феофана (Тулякова). В 1918 году иеродиакон Иоанникий был мобилизован в тыловое ополчение и прослужил два года. В 1921 году епископ Феофан рукоположил его в сан иеромонаха и направил его служить в село Сухиничи. В 1927 году епископ был переведен на другую кафедру. Назначенный вместо него епископ Стефан (Виноградов) возвел в 1928 году иеромонаха Иоанникия в сан игумена и определил его настоятелем Георгиевского монастыря в городе Мещовске. В 1929 году монастырь закрыли, а на его месте была организована коммуна "Искра". Отец Иоанникий после закрытия монастыря был назначен настоятелем мещовского собора. В октябре 1932 года власти арестовали в городе Мещовске девятнадцать человек, из них одиннадцать - монахов и монахинь. Игумен Иоанникий был арестован 31 октября и заключен в тюрьму города Брянска. 16 ноября он был вызван на допрос и на вопрос следователя ответил: "По существу предъявленного мне обвинения в создании контрреволюционной группировки из монашествующих и бывших торговцев и проведении агитации против мероприятий советской власти виновным себя не признаю". Следователи, собрав против игумена Иоанникия показания "свидетелей", зачитали их. Выслушав, отец игумен ответил: "Указанные мне якобы конкретные случаи моей контрреволюционной деятельности категорически отрицаю и заявляю, что я нигде и никогда не говорил против тех или иных мероприятий советской власти. Со стороны арестованных со мною я также ни разу не слышал что-либо против мероприятий советской власти". 15 марта 1933 года Тройка ОГПУ приговорила игумена Иоанникия к ссылке в Северный край на 5 лет. По возвращении из ссылки он был возведен в сан архимандрита и направлен служить в Николо-Казинский храм в Калуге. Осенью 1937 года власти арестовали архимандрита Иоанникия вместе с архиепископом Августином и группой духовенства Калуги.

Следователь: - Вы арестованы за активную контрреволюционную деятельность. Следствие предлагает вам по этому вопросу дать откровенные показания.

Игумен Иоанникий: - Я среди духовенства и верующих неоднократно высказывал недовольство советской властью, обвиняя ее в том, что в результате ее политики по всему Советскому Союзу по требованию советской общественности закрылись церкви, кроме этого я говорил о том, что советская власть несправедливо проводит репрессии в отношении бывших людей… и духовенства.

При этом отец Иоанникий отказался признавать себя виновным в контрреволюционной деятельности и оговаривать других [5].

Отца Иоанникия приговорили к высшей мере наказания.

Священномученик Иоанн (Сперанский, 1864 - 1937гг.) - протоиерей, настоятель храма иконы Божией Матери Одигитрия в г. Калуге.

Родился 1 января 1864 года в селе Желовижи Калужской губернии в семье священника Иоанна Сперанского. По окончании Калужской Духовной семинарии в 1884 Иоанн Иоаннович был рукоположен в сан священника и направлен служить в Успенскую церковь села Озерского, Перемышльского уезда, Калужской губернии. В Одигитриевскую церковь города Калуги он перемещен в 1899 году. В 1906 году о. Иоанн был возведен в сан протоиерея. Протоиерей Иоанн был активнейшим священником, и поэтому пользовался огромным авторитетом среди верующих Калужан. В 1918 году протоиерей Иоанн Сперанский был арестован в качестве заложника. В 1922 году во время изъятия ценностей батюшку вновь арестовали и приговорили к одному году заключения. В 1937 протоиерей Иоанн был арестован снова.

Следователь: - Вы арестованы за контрреволюционную деятельность, которую проводили, будучи настоятелем церкви Одигитрии…. Дайте следствию показания по этому вопросу.

Протоиерей Иоанн: - Контрреволюционной деятельности и агитации я не проводил.

Следователи стали спрашивать об архиепископе Августине и требовать подтверждения лжесвидетельств против него, но священник категорически отказался. На одном из последних допросов следователь сказал:

- На предыдущих допросах вы уклонились от дачи правдивых показаний. Следствием достоверно установлено, что вы являетесь участником контрреволюционной монархической организации, состоя в которой, вы проводили работу по обработке верующих граждан в антисоветском духе. Признаете вы это?

Протоиерей Иоанн: - Нет, не признаю. В контрреволюционной организации я не состоял и не знаю о ее существовании [5, 12].

Отца Иоанна приговорили к высшей мере наказания.

Святой Мученик Алексий (Горбачев, 1892 - 1937гг.) - псаломщик церкви Святителя Николая Чудотворца в селе Муромцево Калужской губернии.

Алексей Григорьевич - сын крестьянина д. Куровское Перемышльского уезда Калужской губернии, родился 5 (18) февраля 1892 года, окончил Обуховскую церковно-приходскую школу в 1903 году. С 12 февраля 1911 года состоял трапезником в храме в честь иконы Божией Матери, именуемой "Всех скорбящих Радость", при Инвалидном доме Губернского земства (ул. Герцена, 34, сейчас здесь находится аграрный колледж), и в храме Святого благоверного князя Александра Невского при Хлюстенских богоугодных заведениях (Ул. Никитина, 66, в настоящее время 4-ая городская больница, домовой храм сохранился, в нем размещается отделение неврологии.). Получив в 1914 году 16 марта место псаломщика церкви Николая Чудотворца, переехал с женой из Калуги в село Муромцево.

Служил в храме села Муромцево до его закрытия. Осенью 1937 г. был арестован. Допрошенный по обвинению в контрреволюционной деятельности, Алексий Григорьевич виновным себя не признал, даже под угрозой расстрела его сына Николая. Алексия Григорьевича приговорили к высшей мере наказания [5, 8].

Святой Мученик Аполлон (Бабичев, 1874 - 1937гг.) - псаломщик церкви святого великомученика Георгия (за верхом) в г. Калуге.

Аполлон Ксенофонтович Бабичев родился 30 марта 1874 года в городе Калуге. Окончил городское училище и служил в Георгиевском храме псаломщиком. 16 октября 1937 года его арестовали. На следствии он сразу занял твердую позицию - настаивал на точной записи ответов и ставил после каждого ответа подпись. В контрреволюционной деятельности себя виновным не признал. Аполлона Ксенофонтовича приговорили к высшей мере наказания[5].

Святой Мученик Михаил (Арефьев, 1865 - 1937гг.) - член церковного совета храма иконы Божией Матери Одигитрия в г. Калуге.

Михаил Павлович Арефьев родился 27 июня 1865 года в городе Калуге. До 1917 года Михаил Павлович был приказчиком и доверенным лицом одного из фабрикантов. Будучи глубоко верующим человеком, он в 1928 году вошел в состав церковного совета Одигитриевской церкви в Калуге (через дорогу от дома Шамиля). В октябре 1937 года власти арестовали его. На допросах Михаил Павлович не признал себя виновным в возводимых на него обвинениях.

19 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила архиепископа Августина (Беляева), архимандрита Иоанникия (Дмитриева), протоиерея Иоанна Сперанского, псаломщика Алексия Горбачева, псаломщика Аполлона Бабичева и члена церковного совета Михаила Арефьева к расстрелу. Приговор был исполнен 23 ноября 1937 года. Все они погребены в общей безвестной могиле [5].

Святой Мученик Николай (Смирнов 1886 - 193…гг.) - псаломщик церкви святого великомученика Георгия (за верхом) в г. Калуге.

Родился 6 мая 1886 года в селе Старая Кашира Коломенского уезда Московской губернии в семье крестьянина Петра Смирнова. Окончил школу, а затем до 1922 года работал сельским учителем. В 1922 году Николай Петрович переехал в Калугу, где до своего ареста в 1937 году служил в Георгиевском храме псаломщиком и пел в церковном хоре. Подписывая протокол допроса, Николай Петрович в конце листа дописал: "Читал. Виновным себя не признаю и считаю себя в соответствии со своими убеждениями не способным к подобным явлениям".

19 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила Николая Смирнова к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, по прибытии в который он вскоре скончался [5].

Святая Мученица Феоктиста (Ченцова, 1865 - 1942гг.) - православная христианка.

Родилась 21 января 1880 года в городе Калуге в семье калужского купца Семена Ченцова, занимавшегося торговлей скобяным товаром. Феоктиста Семеновна окончила городское училище. В 1937 году её арестовали как активного верующего человека, обвинив в контрреволюционной деятельности. Феоктиста Ченцова не признала себя в этом виновной, и на одном из допросов следователь сказал:

- Следствие располагает точными данными, что вы, обставив свою квартиру иконами, устраиваете у себя тайные громкие моления. Признаете себя в этом виновной?

Феоктиста Семеновна: - Действительно, у меня на квартире очень много икон, около двадцати, причем раньше иконы были и в коридоре, но после протеста квартирантов я их перенесла в комнаты, но молений и громких служений у себя в квартире я не устраиваю… .

Следователь: - Следствием установлено, что вы являетесь участницей контрреволюционной церковно-монархической организации. Вы это подтверждаете?

Феоктиста Семеновна: - Я это категорически отрицаю.

Следователь: - Следствием установлено, что вы распространяли контрреволюционную клевету на советскую власть и контрреволюционные суеверные слухи, вы признаете себя в этом виновной?

Феоктиста Семеновна: - Виновной в этом себя не признаю.

19 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила ее к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Феоктиста Семеновна Ченцова скончалась в одном из Карагандинских лагерей 16 февраля 1942 года и была погребена в безвестной могиле. [5].

Святая Мученица Анна (Остроглазова, 1900 - ?гг.) - православная христианка.

Родилась 19 ноября 1900 года в Калуге в семье протоиерея Иоанна Алексеевича Остроглазова. Окончила среднее учебное заведение и поступила в институт народного образования. Окончив два курса, она в 1920 году ушла из института. Затем она поступила работать бухгалтером в Калужское педагогическое училище. Здесь Анну Ивановну за ее кроткий нрав полюбили как преподаватели, так и учащиеся, многие из которых приходили к ней поделиться своими горестями и бедами. Анна Ивановна была глубоко верующим, благочестивым и серьезным человеком, и когда Калужскую кафедру возглавил епископ Августин, она стала его ближайшей помощницей.

На допросах она держалась с достоинством и спокойствием, как достойная дочь своего духовного отца - архиепископа Августина.

Следователь: - Вы арестованы за антисоветскую деятельность, следствие требует от вас дачи откровенных показаний по данному вопросу.

Анна Иоанновна: - Антисоветской деятельностью я не занималась и виновной себя не признаю… .

Следователь: - Следствием установлено, что вы, работая бухгалтером педагогического училища, занимались вредительством, чем искусственно создавали недовольство педагогов на мероприятия партии и советского правительства. Вы признаете виновной себя в этом?

Анна Иоанновна: - Вредительством я не занималась и виновной в этом себя не признаю.

Следователь: - Следствием установлено, что вы занимались антисоветской клеветой, распространяя контрреволюционные суеверные слухи. Вы признаете себя виновной в этом?

Анна Иоанновна: - Виновной в этом я тоже себя не признаю.

19 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила ее к десяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, где она приняла мученическую кончину от голода. [5].

Святая Мученица Ольга (Масленникова, 1874 - 1941гг.) - православная христианка.

Родилась 10 июля 1874 году в Калуге. Окончила церковноприходскую школу. Была прихожанкой храма великомученика и Победоносца Георгия, в котором служил владыка Августин, помогала в работах по храму. 29 октября 1937 года власти арестовали ее. Вызванная на допрос Ольга Александровна не признала себя виновной в возводимых на нее обвинениях и никого не оговорила.

19 ноября 1937 года Тройка НКВД приговорила ее к восьми годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, где она скончалась в 1941 году. [5].

Житие исповедника протоиерея Зосимы Трубачев-

Протоиерей Зосима Васильевич Трубачев родился 24 декабря 1893 года, в навечерие Рождества Христова, в селе Пучуга на Северной Двине Сольвычегодского уезда Вологодской губернии (ныне Верхне-Тоемский район Архангельской области), в семье сельского диакона. Не только по рождению, но и нареченным име­нем он укоренен в глубинах Северной Руси, почитающей преподобного Зосиму Соловецкого. Родители его происходили из духовного звания. Отец, диакон Василий Петрович Трубачев, скончался в 1917 году в северодвинском селе Ракуле, мать – Вера Петровна, урожденная Попова, скончалась в 1942 году в Архангельске. Братья матери – Николай, Владимир, Симеон – были священниками. В селе Пермогорье на Северной Двине возле храма в честь Воскресения Христова сохранилась могила иерея Симеона. В Красноборске на Северной Двине служил протоиерей Николай Попов; сын его, тоже Николай, был священником в селе Евда, умер в лагере перед войной.

Дети диакона Василия Петровича Трубачева – Николай, Зосима, Петр, Пантелеймон – получили начальное образование в Духовном училище Никольска, но только Зосима продолжил обучение в Вологодской Духовной семинарии, а по окончании ее в 1914 году был направлен в Московскую Духовную Академию.

Душевные качества Зосимы – доброта, отзывчивость любовь к храму и церковному богослужению – рано предопределили его священническое призвание. Наделенный от природы музыкальным слухом и певческим голосом, он еще в Семинарии овладел навыками управления хором и замещал регента. Годы обучения в МДА (1914–1918) окончательно определили пастырскую направленность, воспитали преданность Православию в его святоотеческой традиции, привели к духовному возрастанию его личности. На пути к пастырству он прошел через старческое руководство духовников Троице-Сергиевой Лавры и Смоленской Зосимовой пустыни. В общении с любимыми преподавателями Академии архимандритом Иларионом (Троицким) и священником Павлом Флоренским укрепилось его стремление жить благодатной жизнью Церкви и послужить ей. Юноша особенно любил поучаться святоотеческому богословию, заключенному в словах богослужебных песнопений. Он глубоко почитал праведного отца Иоанна Кронштадского, особенно близкого ему по родному северному краю, и сохранил как благословение святого пастыря образ преподобного Иоанна Рыльского, написанный с портрета отца Иоанна и переданный отцу Зосиме Верой Тимофеевной Beрховцевой, духовной дочерью отца Иоанна.

В лице отца Зосимы было даже некоторое сходство с лицом праведного – Иоанна, объяснимое их общим природным северным происхождением.

В студенческие годы Зосима был одним из лучших регентов в Академии и управлял вторым академическим хором, а в 1915-1918 годах – хором при домовой церкви во имя равноапостольной Марии Магдалины в Сергиево-Посадском Убежище сестер милосердия Красного Креста, где настоятелем служил отец Павел Флоренский. В хоре пели студенты Академии и любители (женские голоса), возможно и воспитанники приюта во имя святителя Алексия, что на Валовой улице Сергиева Посада. За год до окончания Академии, 23 августа 1917 года, Зосима вступил в брак с Клавдией Георгиевной Садковой (5. 11. 1898–2. 10. 1982), дочерью жителя Сергиева Посада. Отец ее, Георгий Прохорович Санков, по профессии железнодорожный мастер, помнил и почитал Гефсиманского старца Варнаву, при жизни старца обращался к нему за советом.

Венчание совершил отец Павел Флоренский в домовом храме во имя Марии Магдалины, где пели сестры Санковы, и благословил Зосиму образом святителя Николая с дарственной надписью: «Дорогому Зосиме Васильевичу Трубачеву благословение на чистый и счастливый брак от о. Павла». Под руководством отца Павла Флоренского студент Зосима Трубачёв написал в 1918 году кандидатское сочинение на тему: «Космический элемент в богослужении по богослужебным книгам» и в тот период посещал его дом. Бережно хранил Зосима книги отца Павла с дарственными надписями и именно к нему, уже будучи священником, обращался в поисках ответа на волнующие вопросы церковной жизни. Участие отца Павла в судьбе отца Зосимы по Промыслу Божию имело благодатное значение: в послевоенные годы семьи их породнились, а внук отца Павла и отца Зосимы, ныне игумен Андроник (Трубачёв), стал продолжателем священства, исследователем обоих родов и издателем трудов своего великого деда.

24 марта 1918 года Зосима Трубачёв принял сан диакона, а 8 мая 1918 года был рукоположен во священника Святейшим Патриархом Тихоном в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры. Сохранилась его ставленническая грамота (№1083), выданная 29 июля 1924 года с подписью и печатью Святейшего Патриарха Тихона. В 1918 году священник Зосима Трубачёв окончил Московскую Духовную Академию по первому разряду со степенью кандидата богословия.

В первые годы священства отец Зосима служил в селе Подосиновце Великоустюжской епархии настоятелем Богородице-Рождественского храма. Село Подосиновец, расположенное в стороне от железной дороги (в 50 км от станции Пинега), стоит на высоком берегу реки Юг (приток Сухоны). Речной путь связывал его с Вологдой и Великим Устюгом, далее по Двине шел на Север через Котлас к Архангельску и Белому морю. Крестьяне занимались хлебопашеством, сеяли и обрабатывали лен. Женщины пряли и ткали, носили домотканую одежду. Старинные предметы домашнего обихода – прялки, глиняная посуда, светец для горящей лучин – тогда еще не стали музейной редкостью. Индустрия почти не коснулась в те годы заповедных северных сел. Отец Зосима с детства хорошо знал трудовую крестьянскую жизнь. Поселившись в Подосиновце, он всецело посвятил себя пастырской деятельности. Совершение богослужений, проповедь слова Божия, отеческая забота о вверенных ему прихожанах, христианское воспитание детей стали смыслом и содержанием его жизни. Служение в сельском храме сблизило его с народом. Он посещал больных в отдаленных селениях прихода, устраивал воскресные беседы, обличая раскольников и сектантов, просто и доступно изъяснял истины православной веры, приходил на помощь нуждающимся. Отец Зосима взял на воспитание 13-летнюю сироту Наташу Груздеву, дочку утонувшего помора, и впоследствии она всюду следовала за его семьей. Поселился отец Зосима в большом церковном доме вместе с матерью и братьями; мать, Вера Петровна, вела хозяйство и готовила просфоры.

В Подосиновце родились дети: Сергей (26. 03. 1919–25. 10. 1995), Анастасия (3. 08. 1922–15. 10. 1985), Алексей (1924–26. 03. 1943). В младенческом возрасте с младшим сыном Алешей произошло чудесное событие. В праздничный день семейного торжества собрались родные и гости. Отец держал мальчика на руках, но, когда «кто-то отозвал папу, он неосторожно положил ребенка на подоконник и поспешно вышел». Через несколько мгновений Алеша упал со второго этажа дома на улицу. Когда его принесли, он тотчас уснул. Отец Зосима горячо молился в соседней комнате. Мальчик проснулся вполне здоровым.

Служил отец Зосима внутренне собранно, сосредоточенно, в отдельные моменты истово, весь уходя в молитву. Возгласы произносил нараспев звучно, молитвы читал горячо, убежденно, иногда, казалось, даже властно. На Крещенское водоосвящение в Подосиновце спускался к реке. Летом водосвятные молебны совершал перед храмом на огромном камне-валуне. 2 июля 1920 года он был награжден набедренником.

Зимой 1921 года отец Зосима заболел сыпным тифом и находился между жизнью и смертью. В Крещенский сочельник после великого водоосвящения пришли из храма священник в облачении и причетник, отслужили молебен, окропили больного святой водой, вынесли из дома с пением как умирающего, и отвезли в больницу. Тогда Отец Зосима выжил, но пережитое потрясение оставило глубокий след.

23 мая 1921 года отец Зосима был награжден камилавкой. В 1922 году, вероятно в связи с изъятием церковных ценностей, отца Зосиму впервые арестовали и отправили в Великий Устюг, откуда он вернулся через месяц и продолжал служить в том же храме.

В годы начавшихся расколов, оторванный от Москвы, не знающий истинного положения дел, отец Зосима обратился за советом к отцу Павлу Флоренскому. Уже тогда его письмо исполнено ревности до конца идти за истиной.

«Глубокочтимый и многоуважаемый Отец Павел Александрович!

От души поздравляю Вас с Светлым праздником Христова Воскресения и сердечно желаю Вам о Христе радоваться. Вдали от центра, в сельской глуши я часто своею мыслию переношусь в те места, с которыми у меня связано столько дорогих воспоминаний, где созревал я духовно под руководством высокопреосвященных наставников. Из этих последних Вы, отец Павел, безусловно оказали на меня самое сильное влияние, и я всю жизнь не престану молить за Вас Бога за все то добро, которое я приобрел через Вас.

Теперь мы живем в церковном отношении в необыкновенно трудное и смутное время. Как быть, где правда, за кем идти и вести вверены мне Богом малое стадо, чтобы не погубить их и самому не заблудиться. Как и везде, в нашей епархии церковный раскол обостряется более и более, совершенно разрушает церковное дело и, в конце концов, заставляет страдать всех искренно болеющих судьбою Церкви людей, в особенности пастырей. Дорогой о. Павел! Помогите разобрать и укажите, где правда! Я всегда смотрел и смотрю на Вас, как на человека не только умного, но и глубоко чуткого к правде. Я всегда искал у Вас, в Ваших книгах ответы на многие серьезные вопросы и получал всегда ответ, дающий внутреннее удовлетворение. Я и теперь, после целого года (даже более) сомнений, исканий, ошибок снова обращаюсь к Вам, помогите! За братский совет, за отеческое руководство Ваше буду не только благодарен Вам я, но и другие, кто так или иначе связан со мной в церковных вопросах и также ищет помощи и совета. В 1923 г., ровно год тому назад, я был у Вас, но к сожалению повидаться с Вами мне не удалось. Теперь едет моя жена, и с ней я посылаю это письмо, через нее Вы и можете написать мне Baше доброе слово совета. Я не ставлю частных вопросов, которых, конечно много, что было бы для Вас затруднением на них отвечать. Я жду npaвды, за кем идти; за Патриархом или за Синодом? Или еще по какому-нибудь третьему пути? Не откажите, ради Бога, о. Павел, хотя немного времени уделить для ответа на мучащие меня и многих вопросы, и я буду Вам глубоко благодарен.

О моей жизни, может быть, Вам расскажет жена. Литературным трудом, кроме проповедей, не занимаюсь совершенно. Читаю тоже мало. Надо бы освежиться и заняться усерднее своим делом, но много значит отсутствие вблизи таких лиц, от которых бы можно было поучиться жить и работать или хотя бы просто вдохновиться. Если можете, не оставьте, хотя изредка, будить меня.

Искренно преданный Вам ученик Ваш недостойный иерей Зосима Трубачёв.

1924 г. 1 мая».

В сентябре 1924 года отца Зосиму перевели в Ивановскую епархию, возглавлявшуюся тогда Преосвященным Августином, епископом Ивано-Вознесенским. Некоторое время отец Зосима служил в Кохюе – рабочем предвестье Иванова, где снова был арестован, но вскоре освобожден.

В июле 1926 года отец Зосима совершил паломничество в Саров на празднование обретения мощей преподобного Серафима. Он взял с собой семилетнего сына Сергея. От Арзамаса двинулись на подводе через Саровские сосновые леса. Большую часть пути отец Зосима с сыном прошли пешком. Успели ко всенощной в Успенском соборе, пламенеющим огнями свечей возле раки с мощами преподобного, а на другой день побывали и в пустыньке, и на камне, и на источнике

Освежились родниковой водой, с молитвой призывая имя святого старца Саровского. Монастырь тогда еще не подвергся окончательному разорению.

На обратном пути остановились в Дивееве. Отец Зосима вместе с сыном ходили вдоль Богородичной канавки с молитвой «Богородице, Дево, радуйся». Побывали они у блаженной Марии Ивановны Дивеевской. Она простилась с путниками ласково. Какой-то юродивый предсказал отцу 3осиме о нем и об открытии недостроенного собора. Паломничество это укрепило отца Зосиму на вскоре предстоящее ему очень тяжелое церковное послушание.

17 сентября 1926 года владыка Августин назначил его настоятелем Введенского храма (так называемого «красного») в самом Иванове, где он служил в сане протоиерея до осени 1928 года. Вместе с о. Зосимой приехали в Иваново его же на Клавдия Георгиевна (по выбору приходского совета ее назначили псаломщицей в Введенском храме) и малолетний сын Сергей. Служение в этом храме было поистине подвижническим. В сложной обстановке противостояния Православной Церкви и обновленцев и в Кохме, и в Иванове отпали от Патриарха Тихона некоторые священники и даже появился свой обновленческий архиерей (Иерофей). Обновленцы вызывающе совершали крестные ходы по городу, вводя в заблуждение верующих. Во все годы обновленческого раскола отец Зосима неизменно сохранял верность Святейшему Патриарху Тихону и его Местоблюстителю. Обстановку в Иваново-Вознесенске хорошо характеризует выдержка из секретного письма местного ОГПУ в 1927 г.: «В то время как черносотенная тихоновская церковь держит в своих руках все центральные храмы, обновленцы вынуждены ютиться на задворках».

27 октября 1927 г. главный храм города – Покровский собор – власти ли обновленцам, а его бывшего настоятеля Орлова отправили в ссылку «за антисоветскую пропаганду». В тяжелейших условиях, когда власти намеревались закрыть Введенский храм или передать его обновленцам, безбожники открыто совершали злостные выходки, а среди церковного причта не было согласия и единомыслия, отцу Зосиме приходилось отстаивать и защищать вверенный ему храм, объединяя приход в сохранении церковного единства.

Введенский храм, сравнительно недавно построенный, по своему архитектурному облику напоминал величественный собор, но требовал больших работ по внутреннему убранству. Небольшого роста, благообразный, тяготеющий к ученому слову новый настоятель храма оказался на редкость энергичным человеком. Пренебрегая нескончаемыми проверками инвентаря, имущества, разного рода придирками, он в короткий срок установил красивый деревянный резной иконостас, потребовал от властей вернуть 16 000 штук кирпичей; которые еще в дореволюционное время были закуплены для постройки каменной колокольни. Власть, конечно, отказала на том основании, что с отделением Церкви от государства кирпич был национализирован и ни о каком возврате речи быть не может. Тогда отец Зосима реконструировал деревянную колоколенку при храме, освятил колокола и установил ежедневный уставной звон.

В тревожный и крайне болезненный период церковной жизни отец Зосима направлял нравственные усилия на достойное устроение храмового богослужения, преодоление всякой небрежности в отправлении чинопоследований, в особенности в совершении таинства исповеди. Он настойчиво отстаивал обиходные традиции церковного пения, несовместимые с концертностью, стремился придать хору подлинно молитвенное направление.

По воскресеньям после вечернего богослужения отец Зосима проводил беседы на религиозные темы, привлекая к ним и других священников. Каждую неделю по вторникам читали Акафист перед чтимой иконой Божией Матери "Нечаянная радость", и тогда молебная икона ставилась посредине храма.

Проповеди отца Зосимы убеждали силой его веры, соединенной с преданностью воле Божией. Изъясняя слово Божие, он искал путь к душе верующих, призывал неложно исповедовать Христа, не отрекаясь от Него, приводил примеры из жизни святых мучеников. Из русских подвижников он особенно почитал праведного Иоанна Кронштадского и преподобного Серафима Саровского.

Событием в жизни Иваново явился Пасхальный крестный ход вокруг храма в 1928 г. Чтобы избежать столкновений, духовенство вынуждено было, нарушая устав и традицию, проводить крестный ход на Пасху внутри . храма. Живы еще люди в областном центре, которые помнят, как власти Иванова, узнав о том, что отец Зосима подготавливает на Пасху уставной крестный ход вокруг храма, срочно организовали контрдемонстрацию рабочих. С транспорантами «Борьба против религии – это борьба за социализм», с чучелами, разряженными «под попов», колонна демонстрантов в тот день подошла к Введенскому храму и стала сжигать чучела на глазах набожных старушек, кричать обидные слова и смеяться над людьми с иконами и хоругвями. Сын отца Зосимы, диакон Сергий, вспоминал: «Как-то перед Пасхой отцу угрожали, требовали отменить крестный ход в Пасхальную ночь. Когда с пением "Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех" священство и верующие вышли из храма, их стали теснить с безобразными выкриками заранее поджидавшие этого момента дюжие парни. Отца Зосиму, как и все духовенство, охраняли ивановские рабочие прихожане храма. Они оцепили процессию, взявшись за руки, и не допустили избиения. Я крепко держался за край священнического облачения и тоже "охранял" отца, идущего с крестом и трисвечником». То был последний крестный ход в Иванове в советское время.

Между Владыкой Августином и отцом Зосимой установилась глубоко доверительная дружба и любовь, превосходящая обычные канонические взаимоотношении архипастыря и священника. Владыка Августин вынужден был подолгу жить в Москве, в Иванове он мог служить только по особому разрешению властей. Когда Владыка Августин приезжал в Иваново, то всегда старался посетить Введенский храм. С любовью встречали архипастыря отец Зосима и прихожане. Посещая храм, Владыка Августин неизменно проповедовал и не покидал храма, пока не благословит каждого. Но это было недолго. В 1927 г. Владыку Августина арестовали и выслали в Среднюю Азию, в Ходжент. Хотя арестовали Владыку Августина в Москве, весть об этом мгновенно дошла до паствы. Ивановцы очень жалели владыку, который отличался исповедничеством Православия, добрым нравом и образованностью. Дети владыки Августина (до принятия монашества он был женат) жили в Иванове и отец Зосима организовал сбор средств для их существования. Владыка Августин следил за положением епархии, старался, как мог, сердечно поддержать отца Зосиму и писал ему из Средней Азии: «. . . Незавидное ваше положение». И еще: «Никто не отнимет у нас то, что мы имеем в себе!»

В 1928 году в Иванове расклеили по городу списки «лишенцев». В них заносились фамилии «бывших» – фабрикантов, купцов, военных и «служителей культа». Продолжалось глумление над церковными праздниками, устраивались антирелигиозные карнавальные шествия. Появились клеветнические статьи в местной газете. Вскоре последовали вызов отца Зосимы в ОГПУ и тюремное заключение. Свидания разрешали только через тюремную решетку. Ждали свиданий у тюремных ворот, пока не откроют, и тогда поток ожидающих устремлялся внутрь двора, охраняемого часовыми.

Дело о закрытии Казанской старообрядческой церкви, Вознесенской и Ново-Воздвиженской церквей и кладбища при бывшем женском монастыре.

Выписка из протокола особого совещания при комиссии ОГПУ от 7 сентября 1928 г.

«Слушали: дело № 63279. По обвинению гр. Скворцова Николая Ивановича, Соловьева Николая Михайловича, Трубачева Зосима Васильевича, Преснякова Сергея Михайловича, Калачова Григория Николаевича, Мегалинского Николая Васильевича и Никитина Георгия Никитича по 58-10 ст. Постановили: Скворцова Николая Ивановича и Соловьева Николая Михайловича выслать в Вятскую губернию сроком на три года с 30. 11 28 г. Трубачева Зосима Васильевича и Преснякова Сергея Михайловича выслать в Вологодскую губернию сроком на три года с 30. 11 28 г. »

В архиве управления ФСБ по Ивановской области есть папка с «делом на указанных лиц: Скворцов Николай Иванович – председатель церковка совета Вознесенской общины, Соловьев Николай Михайлович – протоиерей Вознесенской церкви, Трубачев Зосима Васильевич – настоятель Введенского храма, Пресняков Сергей Михайлович псаломщик Преображенской церкви, Калачев Григорий Николаевич – бывший церковный староста Введенского храма, Мегалинский Николай Васильевич – протодиакон Преображенской общины и Никитин Георгий Никитич – церковный староста Вознесенской общины. Их «контрреволюционная» деятельность заключалась в том, что они собирали подписи и посылали в Москву петиции о просьбой вернуть из ссылки на епископство Владыку Августина, «никогда не занимавшегося антисоветской пропагандой», пытались устраивать демонстрацию в защиту опального епископа, пускали в церквах по кругу тарелку для сбора денег «в пользу семьи владыки», очень были разочарованы, что не «амнистировали» их Августина к 10-й годовщине Октября. Среди обвиняемых, по доносу осведомителей, выделен отец Зосима Трубачев «один из наиболее рьяных тихоновцев», он требовал за молебном поминать за здравие имя заключенного архиепископа Августина и обвинял нового епископа Николая Покровского в обновленческих попустительствах.

После ареста семью отца Зосимы поддерживали прихожане Введенского храма: помогали материально и нравственно пережить его отсутствие. По свидетельству отца Николая Калистова, служившего в те годы с отцом Зосимой, память о нем многие годы сохраняли его искренние почитатели. По воспоминаниям старых прихожанок Введенского храма г. Иванова, отец Зосима был «истинно святой человек». Отец Зосима был выслан в Вельск (тогда отстоявший от железной дороги на 120 км). Служить ему не разрешали. В 1929 году ссылку ужесточили, отправили в лагерь на лесоразработки в районе станций Коноша Няндома Северной железной дороги. Там он встретился с П. А. Голубцовым (будущим архиепископом Сергием), тоже ссыльным. Владыка Сергий впоследствии вспоминал, как двое ссыльных священников – один из них был отец Зосима – обращались к нему как бригадиру за теплой одеждой. Слабое здоровье отца Зосимы не выдержало тяжелых условий работы, и его перевели на перевозку лесоматериалов к станции Коноша, где начиналось строительство железнодорожного пути к Вельску.

В 1932 году отцу Зосиме разрешили переезд в Юрьев Польский, как ссыльному – без права церковного служения. Там он работа в совхозе, а в свободные дни руководил клиросным пением в храме во имя святых бессребренников Космы и Дамиана единственном храме, уцелевшем на окраине города. На клиросе пели старые монахини бывшего Петропавловского монастыря, расположенного неподалеку от Космодамианского храма. Отец Зосима причащался в алтаре, не участвуя в богослужении, а его сын Сергей пел в хоре и прислуживал за архиерейским богослужением викарного епископа Хрисогона. Иподиаконов он не имел, приходилось и облачать, и выносить светильники, и стоять с жезлом.

В Юрьеве-Польском отец Зосима много читал творения Тихона Задонского, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника. Книги он брал у местного книголюба В. И. Акимова и у старого заштатного священника, бывшего законоучителя. Богословские, исторические и даже богослужебные книги хранил он потаенно в кладовой или в сарае.

В Юрьеве-Сольском отец Зосима встретился с высланным настоятелем Уссурийского Свято-Троицкого монастыря архимандритом Сергием (Озеровым), благодатным старцем, заочным наставником разбросанных по стране насельников дальневосточной обители. Он жил напротив ворот Архангельского монастыря и совершал длинный путь до храма по всей улице как простой путник, одетый в крестьянскую одежду, но всегда с посохом. Беседы его с архимандритом Сергием, неторопливые повествования о любимой обители на Уссури, куда перенес он с Валаама строгий устав монастырской жизни, вместе с его благословением имели для отца Зосимы особый духовный смысл. Это подготовило его к будущим испытаниям и воспитало в нем непрестанную внутреннюю молитву. За годы ссылки отец Зосима стал сдержаннее в проявлении своих чувств, но не изменил ни убеждений, ни твердого намерения продолжить церковное служение. Душевный облик отца Зосимы, его педагогический талант хорошо раскрыт в воспоминаниях его старшего сына, ставшего церковным композитором, диаконом Сергием Трубачевым:

«Отец Зосима очень любил детей, и не только своих. На Рождество в доме устраивалась елка. Пели рождественские песнопения "Рождество Твое, Христе Боже наш", "Дева днесь" и детские игровые песни. С отцом я не расставался до ареста и ссылки ни на один день, он брал меня даже в дальние поездки. С четырех лет я уже прислуживал в храме: выносил напрестольную свечу перед Святыми Дарами на Литургии Преждеосвященных Даров и на малом входе перед Евангелием.

Насколько я знаю и помню своего отца, светлое восприятие жизни преобладало в нем над всеми жизненными невзгодами. По своему характеру отец Зосима был общителен, легко сближался, с людьми как из церковной, так и из мирской среды. К нему тянулись люди и простые, и образованные. Так, в Подосиновце он сблизился с семьей земского врача, дочь которого – Екатерина Строкова – стала крестной матерью моей сестры Анастасии. В Иванове он посещал дом, где иногда музицировали, и познакомился там с музыкантом из Петрограда, который помог ему приобрести пианино. Отец радовался, когда в доме появился прекрасный инструмент. А я очень жалел фисгармонию – инструмент раннего детства: с ним пришлось расстаться, чтобы оплатить появление нового инструмента. Отец любил не только церковную музыку – в юности он пел народные песни и некоторые вокальные произведения русских композиторов. На вечерах в Академии исполнял "Благословляю вас, леса" П. И. Чайковского на слова поэмы «Иоанн Дамаскин» А. К. Толстого. Нам, детям, стремился привить любовь к музыке, играл и пел с нами "Песни для детей" Чайковского на слова А. Н. Плещеева и особенно выделял его «Легенду».

Когда-то в Вологде отец приобрел собрание хоровых партитур церковных композиторов, принадлежавшее местному краеведу и коллекционеру И. Н. Суворову. Среди них – в издании Юргенсона – «Реквием» Моцарта. Собрание не сохранилось, но партитура «Реквиема» осталась как вещественный знак памяти об отце.

Меня он рано начал обучать музыке, направил петь в церковный хор. Сначала я подбирал на фисгармонии напевы, услышанные в храме. Отец объяснил устройство клавиатуры, последовательность звуков гаммы, помавал найти нужную клавишу. Все это было до 7 лет. В Иванове я начал заниматься у преподавательницы музыкального училища Татьяны Петровны Поповой. С не познакомила отца обаятельная тетя Валя, как мы ее называли, приносила нам детские книги (работала она в книжном магазине). В доме ее отца и состоялось знакомство с консерваторским музыкантом. Выбранный им красивый по тембру инструмент тетя Валя уберегла от конфискации, когда папу арестовали, – перевезла к себе, а позже переправила в Сергиев Посад. Инструмент же Татьяны Петровны – старый рояль «Беккер», дребезжащий звук которого казался скучным и безжизненным, – отпугивал в начале занятий.

Отец позаботился, чтобы и в Юрьеве я продолжал заниматься на фортепиано. Нашелся заброшенный инструмент у сестер-учительниц, вынесенный в мансарду, там же лежали ноты для любительского музицирования, главным образом вокальные. Предоставленный самому себе, я не играл гаммы, а импровизировал и пытался записывать сочиняемую музыку. Впервые в это я слушал струнный квартет – приезжие музыканты играли в городском парке квартеты Бетховена и Чайковского. Идти мне не хотелось, но отец настоял, чтобы я послушал, и в тот памятный вечер проникновенная русская напевность «Анданте кантабиле» Чайковского слышалась мне в голосах смычковых инструментов.

Позже в Малоярославце отец познакомился с семьей высокообразованного священника Михаила Шика. В 1918–1920-х годах М. В. Шик жил в Сергиевом Посаде и работал в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры вместе с Ю. А. Олсуфьевым и священником Павлом Флоренским. Отца интересовало общение с человеком интеллектуальной культуры, принявшим священство.

Отец любил русскую религиозную живопись, в редкие приезды в Москву водил меня по залам Третьяковской галереи, чтобы я посмотрел «Явление Христа народу» А. Иванова, «Видение отроку Варфоломею» и «Юность Преподобного Сергия» М. В. Нестерова, исторические картины Сурикова и на Васнецова, пейзажи русских художников. Всегда знакомил с достопримечательностями города, где жил, направлял мое внимание на памятники древнерусской архитектуры. Так, в Юрьеве-Польском постоянным местом наших прогулок был городской вал и Георгиевский собор ХШ века.

Уже в другие годы, разбирая оставшиеся после отца книги, я прочел «Умозрение в красках» Е. Трубецкого и мне стало понятно отношение отца к древнерусской иконе, древнерусской архитектуре. Возросший на родине северного зодчества, он воспринимал его как неотъемлемую часть впитанной им с младенческих лет культуры, неотделимой от родной природы, религиозного восприятия мира и церковности самой жизни.

Интерес к многообразным сторонам жизни позволял ему сближаться с людьми очень разного уровня. Притом он всегда оставался священником, лицом, облеченным в иерейский сан, и тяготение к искусству не заглушало в нем внутренней настроенности на красоту, прозреваемую в творении Божием, в земных откровениях вечного.

Для моего чтения отыскал «Православный Катехизис в рассказах» – замечательно составленное пособие, раскрывающее основы христианского вероучения на примерах из истории Церкви и житий святых, в рассказах и стихотворениях русских поэтов. В книге, обращенной к детям, на доступном языке открывался светлый мир евангельских образов. В семейном чтении отец нередко обращался и к русской поэзии. Мы слушали «Песню про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». Запали в душу лермонтовские стихотворения «Скажи мне, ветка Палестины», «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою» и конечно же «По небу полуночи Ангел летел» и «Когда волнуется желтеющая нива». Любимым чтением в кругу семьи стали «Жития святых» святителя Димитрия Ростовского, когда двенадцатитомное издание их в русском переводе украсило скромное книжное собрание. Помню, при чтении жития мученика Евстафия Планиды младшие дети и мама плакали. Запомнился и вопрос отца: «А если бы тебя отдали на мучения за Христа – ты пошел бы?» В детской душе колебаний не было, и я отвечал утвердительно»[1].

Заметив, уже незадолго до конца своей жизни охлаждение христианской любви к Богу и ближним в своем семнадцатилетнем сыне Сергее, отец Зосима написал ему письмо, которое могло бы служить образцом христианской педагогики. Нежность отца и твердость пастыря с ровной силой должны были вызвать искренний душевный ответ взрослеющего сына.

«1 сентября 1936 г.

Дорогой Сереженька!

Поздравляю тебя с поступлением в музыкальный техникум и с началом учебного года. По этому случаю дарю тебе "Переписку П. И. Чайковского с Фон-Мекк" (I и II тт. ). Желаю тебе успехов на избранном тобою пути. Вместе с тем еще более желаю, чтобы ты не переставал работать над воспитанием своего внутреннего человека, развивал в себе все лучшие христианские качества, из которых "альфа и омега" – любовь к Богу и к ближнему. Личность П. И. Чайковского отчасти может служить примером. Он обладал чрезвычайно тонкой и нежной духовной организацией, не выносил ничего грубого, фальшивого и мерзского. Из переписки видно, что он был также по-своему религиозен и необычайно любил Православное богослужение. Что касается любви к ближнему, то меня особенно поразила его привязанность и заботливость о родных отце, братьях, сестре, племянниках и др. близких людях. Я и мама хотели бы видеть от тебя хотя немного больше внимания, нежели сколько ты нам уделяешь. Главное не будь эгоистом.

Всей душой любящий тебя П.

Р. S. Я давно хотел спросить тебя: почему ты перестал молиться Богу? Неужели ты стал безбожником? Не хочется этому верить. Убедительно прошу тебя восстановить свое молитвенное правило: пусть она будет краткое, но искреннее и постоянное. Одно время ты молился слишком подолгу, и я словно предчувствовал, что эта крайность приведет тебя к другой крайности. В духовной жизни все совершается постепенно, то же самое должно быть и с молитвой, Если у тебя сомнения, почему ты не поделишься ими со мной?

(уничтожь)».

Не это ли так и не уничтоженное письмо сохранило сына Сергея в Церкви, помогло ему пройти войну, вырастило в нем истинно церковного композитора и привело к диаконскому служению как венцу жизни?

Летом 1934 года закончился срок ссылки, ограниченной проживанием без права выезда и служения, и отец Зосима поспешил навестить свою мать – она жила в Архангельске. Затем приехал в Москву для устройства своего церковного служения. В том же году вернулся из второй уже ссылки в лагерь на реку Свирь Преосвященный Августин, которого митрополит Сергий назначил на Калужскую кафедру. В Москве произошла встреча отца Зосимы с любимым архипастырем, и Владыка предложил ему служение в Малоярославце. Отец Зосима с радостью согласился на предложение Владыки. Он служил в Малоярославце настоятелем Казанского собора и благочинным до своего последнего четвертого ареста. И архиепископ Августин, и протоиерей Зосима разделили судьбу епископов и священников, мученически пострадавших в годы гонения на Церковь. Владыка Августин был расстрелян 23 ноября 1937 года. Отец Зосима был арестован 26 января 1938 года. 29 января начальник Малоярославского районного отделения УНКВД лейтенант госбезопасности Кузьмин допросил в качестве обвиняемого отца Зосиму.

«Вопрос: Следствию достаточно известно, что Вы ведете активную контрреволюционную работу против Советской власти, предлагаю Вам дать откровенные показания о Вашей контрреволюционной деятельности.

Ответ: Контрреволюционную работу против Советской власти я не вел и не веду. Виновным себя в контрреволюционной деятельности не признаю,

Вопрос: Дайте подробнее показание следствию о Вашей судимости в 1928 году.

Ответ: В 1928 году я был настоятелем храма Введенского в городе Ивано-Вознесенске, где я и был арестован по обвинению в контрреволюционной агитации, которая заключалась в следующем. После ареста епископа Августина в церкви, в которой я служил, производились сборы в пользу его детей.

Записано с моих слов правильно, мне прочитано Трубачёв. Допросил лейтенант г-б Кузьмин».

После допроса отец Зосима был переведен в Таганскую тюрьму. «Обвинительное заключение» по следственному делу № 8550 по обвинению Трубачева Зосимы Васильевича было утверждено зам. нач. УНКВД по Московской области майором госбезопасности Якубовичем: «Я, Начальник Малоярославецкого Р/О Управления НКВД по Московской области, Лейтенант Государственной Безопасности Кузьмин, рассмотрев 31 января 1938 года следственное дело по обвинению священника Трубачева Зосима Васильевича, 1894 г. р., уроженца села Пичуга Верхне-Тоемского района, Архангельской области, перед арестом проживал в Малоярославецком районе Московской области, и работал настоятелем Казанского собора, – установил следующее:

ТРУБАЧЕВ Зосима Васильевич среди населения города ведет активную контреволюционную деятельность, распространяет гнусную контрреволюционную клевету против советской власти и высказывает террористические настроения против членов коммунистической партии. Так, в ноябре месяце 1937 г. ТРУБАЧЕВ говорил: «В данное время арестовали много священников, все это для того, что в данное время народ мало верит в коммунистов и больше уверовал в Бога. Коммунисты, путем ареста, хотят запугать народ. Мы должны умереть, но защищать веру Христову от антихристов-коммунистов». (Из показания свидетеля Шина И. П., личное дело № 10. )

В другом разговоре Трубачев говорил: «Пусть торжествуют коммунисты со своими выборами все равно скоро советов не будет – Гитлер организует большую войну против советской власти и при помощи Японии и Германии разобьют советскую власть. Нам нужно молиться, чтобы Господь ускорил нам избавление от варваров». (Из показаний свидетеля Юхина И. П., личное дело № 10. )

В декабре месяце 1937 года Трубачев говорил: «Опять в Верховный Совет выбрали всех коммунистов. Значит, Господь не услышал наши молитвы, значит мы плохо молились и плохо разъясняли, что коммунисты это антихристы, которые должны быть уничтожены, но еще не поздно, нужно больше молиться, и Господь пошлет на коммунистов кару Божью». (Из показаний свидетеля Зимина Е. Е., личное дело № 12. )

В начале января месяца 1938 года Трубачев говорил: «Вокруг советской власти сдвигаются тучи грозные – Япония завоевала весь Китай и готовится воевать против Советского Союза. Германия в союзе с Польшей и Италией тоже приготовилась для войны с советской властью, и когда они пойдут против советской власти, наш долг помочь им уничтожить варваров-коммунистов». (Из показаний свидетеля Зимина Е. Е. личное дело № 12. )

В другом разговоре Трубачев говорил: «Жить не хочется на белом свете – антихристы-коммунисты надругались над православной верой. Тысячи священников, ни в чем неповинных, томятся в тюрьмах – коммунисты силой заставляют народ не верить в Бога, но это им не удастся – народ веками боролся за веру Христову и в борьбе с коммунистами наш православный народ покажет чудеса». (Из показаний свидетеля Илларионова И. Г. личное дело №14. )

В своей контрреволюционной деятельности Трубачев группирует вокруг себя бродячих монахов и монашек, которые помогают ему клеветать на советскую власть (см. личное дело № 12).

Будучи допрошен в качестве обвиняемого Трубачев З. В. виновником себя не признал, но уличенный свидетельскими показаниями Трубачев характеризуется, как враг народа и советской власти.

На основании изложенного обвиняется:

Трубачев Зосима Васильевич, 1894 г. р., гражданин СССР, ур. о. Пичуга, Верхне-Тоемского р-на Архангельской области, священник. В 1928 г. по ст. /атье/ 58 п. /ункт/ 10 УК осужден на 3 года Исправительно Трудовых Лагерей – одинокий, работал в г. Малоярославце, Московской области настоятелем Казанского собора – в том, что среди населения города вел активную контрреволюционную деятельность, распространял гнусную к/р клевету против советской власти и высказывал террористические настроения против членов коммунистической партии.

ПОСТАНОВИЛ:

следственное дело № 8550 по обвинению Трубачева Зосимы Васильевича представить на рассмотрение Тройки при УНКВД по Моск. области.

СПРАВКА: Трубачев арестован 26 января 1938 г. и содержится в Таганской Тюрьме.

Начальник Мaлoяpocлaвeцкoгo РО УНКВД по Московской 0бласти Лейтенант Гос. Безопасности Кузьмин.

«СОГЛАСЕН»: Начальник 4 ОТДЕЛА УГБ УНКВД по Московской Области Капитан Гос. Безопасности (Персиц)».

Постановлением судебной тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области отец Зосима 19 февраля 1938 г. был приговорен к расстрелу на основании обвинения «в контрреволюционной агитации».

Отец Зосима скончался мученически, он был расстрелян 26 февраля 1938 г. н. ст. и погребен в общем могильнике Бутовского полигона (Москва). «В соответствие с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. "О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-х–40-х и начале 50-х годов несудебные решения от 19 февраля 1938 г. в отношении Трубачева Зосимы Васильевича отменено и он считается реабилитированным».

Свидетельством праведной кончины отца Зосимы были его явления во снах своему сыну Сергею Зосимовичу, когда его семья в 1970–1980-х годах жила в Бирюлеве, недалеко от Бутова. Эти явления оставили предчувствие, что отец Зосима где-то совсем близко, рядом, и ему хорошо.

Воспоминания знавших отца Зосиму архиепископа Сергия (Голубцова), протоиерея Василия Крылова из Юрьева-Польского, протоиерея Николая Калистова, диакона Иоанна Карпова из Пермогорья, С. А. Волкова, Вл. М. Волкова, A. M. Флоренской, Н. А. Беляевой-Боровковой, И. К Фортунатова, прихожан г. Иванова подтверждают, что его мученическая кончина явилась достойным венцом праведной жизни, устремленной к Богу.

Память о. Зосимы совершается 26 февраля.

Жизнеописание и мученический подвиг протоиерея Константина Соколова

Соколов Константин Васильевич родился 8 мая 1876 года в городе Калуга. Его отец служил псаломщиком в одной из Калужских церквей. Константин рос и воспитывался в духе благочестия, любви к ближнему и в страхе Божием. В 18-летнем возрасте он, решив стать священником, поступил в Калужскую Духовную семинарию. Окончив в 1896 году второй курс, он, по просьбе отца, был отчислен из семинарии. В тот же год Константин занял праздное место дьячка в селе Мышегский Завод, Тарусского уезда. В том же селе он стал учителем. С 1897 года служил также в Казанском женском монастыре.

В 1909 году он был назначен священником храма Иоанна Милостивого, патриарха Аликсандрийского, в селе Желовижи, Калужского уезда.

К 1917 году семья о. Константина состояла из жены Елизаветы Николаевны и восьмерых детей. Для пропитания семьи он держал большое хозяйство. Во владении у священника Константина Соколова было 30 десятин церковной земли, 2 лошади, 2 коровы, поросята и другая живность. Для работы в своем хозяйстве он нанимал двух работников.

В 1919 году Константин Васильевич Соколов был взят в тыловое обеспечение. А в 1921 году он был переведен в церковь иконы Божией Матери «Знамение» села Толмачево, Тарусского уезда, в которой прослужил 5 лет.

В 1926 году он был переведен в село Карамышево, Медынского уезда вторым священником. Величественный каменный храм в честь Рождества Христова в селе Карамышево был построен в 1878 году. В нем было два придела: один из них освящен в честь Василия Великого, а другой – в честь великомученицы Параскевы Пятницы. Когда отец Константин прибыл в село Карамышево, в храме его встретили настоятель, священник Иоанн Александрович Мещерский, и староста церкви, монахиня бывшего Свято-Николаевского монастыря Пелагия Федоровна Буйлина.

В 1932 году Константина Васильевича вместе с настоятелем храма и церковным старостой арестовали по подозрению в контрреволюционной агитации. Вместе с ними были арестованы священники из близлежащих к селу Карамышево сел и монашки бывшего Свято-Николаевского женского монастыря.

На допросах священник Константин рассказал, что монашки встречались со своим духовником иеромонахом Иринеем, приходили также иногда в село Карамышево. Но велась ли монашками, какая либо контрреволюционная работа он не знал. В предъявленном ему обвинении виновным он себя не признал, и показал, что собраний у себя в квартире не устраивал, какой либо агитации против советской власти не вел. «Духовенство, – отвечал он следователю, – у меня было как-то, Смиренский и монашки приходили исключительно по церковным вопросам. На советскую власть обида у меня была в связи с переоблажением меня налогами, о чем говорил Смиренскому и другим. Больше показать не могу. . . ». По результатам проведенного следствия заседание тройки ПП ОГПУ Западной обл. 17 августа 1932 года постановило: Соколова Константина Васильевича заключить в концлагерь на 3 года.

Этапом он был отправлен в «Свирлаг», который находился в городе Лодейное Поле под Санкт-Петербургом. Этот концлагерь располагался в глухом лесу, недалеко от реки Свирь. Расстояние до ст. Лодейное Поле, Ленинградской обл. было 10-15 км. Заключенные в лагере занимались сбором смолы. Работа считалась легкой, но была установлена столь высокая норма сдачи смолы, что далеко не все могли ее выполнить. Если человек не выполнял норму, ему сокращали дневной паек. Этот человек в результате постоянного недоедания и изнурительных работ слабел, а затем умирал. В первый же год пребывания Константина Васильевича в лагере на глазах у него, таким образом, умер его сослуживец священник Иоанн Мещерский. В эти же годы в «Свирлаге» находился в заключении будущий архиепископ Калужский и Боровский Августин. Были ли знакомы по лагерю о. Константин с Владыкой неизвестно. В конце 1933 года с целью «разгрузки» концлагерей проводилась амнистия. И в этот период времени за хорошую, добросовестную работу священник Константин Соколов был освобожден, пробыв в заключении полтора года. Он вернулся в с. Карамышево и вновь приступил к священническому служению.

9 мая 1935 года в честь празднования Святой Пасхи и за активное пастырское служение священник Константин Васильевич Соколов был награжден Московской Патриархией саном протоиерея. А в 1937 году власти храм закрыли, и протоиерей Константин остался без работы. Он переселился к своей дочери в село Бобровка, Детчинского р-на и жил там на иждивении, помогая ей по хозяйству. Такая жизнь продолжалась до 1941 года.

В 1941 году немецко-фашистские захватчики оккупировали территорию Калужской области. Ситуация на фронтах была напряженная, враг достиг Москвы. Гитлер строил планы об управлении захваченной территорией. 11 апреля 1942 года относительно религиозной политики на оккупированных территориях Гитлер указывал: «Мы должны избегать, чтобы одна церковь удовлетворяла религиозные нужды больших районов, и каждая деревня должна быть превращена в независимую секту, которая почитала бы Бога по-своему. Если некоторые деревни в результате захотят практиковать черную магию, как это делают негры или индейцы, мы ничего не должны делать, чтобы воспрепятствовать им. Коротко говоря, наша политика на широких просторах должна заключаться в поощрении любой и каждой формы разъединения и раскола».

По этому поводу историк Алексеев писал: «Было известно и очевидно многим желание Гитлера уничтожить Православную Церковь после войны. Было понимание важнейшей роли Православия в истории России и, отсюда, особо настороженное отношение к Русской Православной Церкви. Но с другой стороны, был стихийно начавшийся религиозный подъем на всей занимаемой немецкой армией территории. Было понимание большинством представителей оккупационных властей громадной, благоприятной для немецкой армии роли этого подъема. . . Фактически на всей оккупированной территории была восстановлена Русская Православная Церковь. . . ».

Протоиерей Константин Васильевич Соколов, как священник, призванный служить Богу, попросил разрешение у новой власти проводить богослужения и требы. Для этого он обратился к старшине пос. Полотняный Завод Митрофанову с просьбой разрешить ему заниматься отправлением обрядов и церковной службы. Старшина дал священнику на это разрешение. Отцу Константину позволили также съездить в город Калугу для приобретения необходимых для церковной службы предметов.

Протоиерей Соколов поехал в город Калугу к священнику Георгиевской церкви Иосифу. Там он приобрел антиминс и немного даров. В результате этих действий отец Константин восстановил церковь в пос. Полотняный Завод. За время оккупации он крестил детей, которые не были крещены (50-60 детей), отпевал умерших, которые умерли и не были отпеты с 1937 года, проводил молебны и богослужения.

После освобождения округи от захватнических войск протоиерея Константина Васильевича Соколова сразу же арестовали (18 января 1942 года). Его обвиняли в пособничестве оккупационным войскам. При обыске у него обнаружили фашистскую листовку, которую он хранил у себя, и вменили ему в вину, что листовка использовалась в целях усиления фашистской идеологии у людей. Арестованный священник это отрицал: «Фашистская листовка мне пришлась по духу, я это не отрицаю, но я ее не использовал для агитационных целей, никому ее не показывал и не читал».

Константин Васильевич отрицал свою связь с немцами, говоря: «Нет, с немцами я не был связан, а организацию по отправлению религиозных обрядов, я согласовал со старшиною Митрофановым, с которым встречался по этим вопросам дважды». Поскольку после первого допроса арестованному священнику не было предъявлено обвинение, да и стражи почти не было, он, под покровом ночи, ушел из места заключения. Это возмутило служащих НКВД. На последнем допросе 2 марта 1942 года, после полуторамесячного истязания, протоиерей Константин Васильевич Соколов признал себя виновным в том, «что я действительно был настроен враждебно в отношении к советской власти, объясняя это тем, что органы советской власти меня осудили за то, что я проводил среди населения агитацию, а также на меня наложили налог, как на священника, в силу чего пришлось отказаться от службы священником. Исходя из этого, при временной оккупации немецко-фашистскими войсками, я активно приступил к организации проведения религиозных обрядов, организовал отправление религиозных обрядов. Непосредственно по домам населения совершал крещение, погребение, проведение молебнов и панихид. Этому послужили условия оккупации немцами поселка. Кроме этого, я хранил у себя фашистскую листовку, которая пришлась как раз в мою пользу, как священника, в соответствии с этой листовкой я проводил работу среди населения, направленную на установление порядка, устанавливаемого немцами в части религии. Признаю себя виновным в совершении побега из-под стражи, который я совершил с целью сохранения жизни».

Таким образом, он признал себя виновным в том, что он, как священник, проводил священнодействия в условиях оккупации. Но в тексте обвинительного заключения следователь НКВД изменил это признание: «Следствием по делу установлено: Соколов К. В. будучи враждебно настроен к Советской власти, в период временной оккупации немецкими захватчиками поселка Полотняный Завод, среди населения проводил антисоветскую, контрреволюционную агитацию, направленную на установление и укрепление фашистских порядков, используя, при этом, религиозные предрассудки. С этой целью с июля 1941 года хранил у себя фашистскую листовку, в соответствии с которой проводил работу среди населения, направленную на установления порядков, диктуемых немцами.

Кроме того, совершил побег из-под стражи при задержании его 21 января 1942 года, а принятыми мерами розыска, был вторично задержан.

В предъявленном обвинении Соколов К. В. виновным себя признал полностью».

6 марта 1942 года Военный Трибунал Войск НКВД 49-й Армии на закрытом судебном заседании в г. Кондрово приговорил Соколова Константина Васильевича на основании ст. 58 п. 10 ч. II УК РСФСР с санкцией ст. 58 п. 2 УК РСФСР подвергнуть высшей мере уголовного наказания – расстрелу с конфискацией имущества, лично принадлежащего Соколову.

Протоиерей Константин Васильевич Соколов был расстрелян 30 марта 1942 года в 21час в окрестностях г. Кондрово.

Житие иерея Константина Любимова

Отец Константин служил в приходе деревни Сытичи Белевского района. Приход был маленьким, поэтому о. Константин, кроме богослужения, крестьянствовал. Держал лошадей, коров, имел приличный дом с хозяйственными постройками, даже молотильная машина у него была. В 1925 году стал самостоятельным хозяином, вышел на отруб с земельным участком и луговыми угодьями. К концу 20-х годов над такими людьми стали сгущаться тучи. Первый звонок раздался в 1930 г. Белевский народный суд признал отца Константина виновным в разбазаривании скота и за продажу собственной телки приговорил его к пяти годам ссылки. Потом ссылку заменили высылкой из Московской области, а его жену лишили избирательных прав. Пришлось им сниматься с насиженного места, продать все имущество. Через полгода они вернулись на родину в Мосальский район и стали жить в деревне Проходы Воронинского сельсовета. О. Константин получил приход в соседней деревне Берно. Смоленский архиепископ Серафим назначил его благочинным. Теперь он, стал ответственным за несколько приходов. После ссылки отец Константин хозяйством больше не обзаводился, занялся сугубо церковными делами.

9 октября 1937 года о. Константина арестовали. В постановлении на арест указано, что он в разговоре с другим священником высказывал крамольные мысли, будто советская власть долго не продержится, что колхозы не могут укрепляться, потому что крестьянин не способен жить без собственности.

Допрос о. Константина, протокол вел 16 ноября 1937 года сержант госбезопасности Сафронов:

Произносили ли вы в проповеди в пасхальные дни 1936 года: «Дети, не верьте советским плакатам и постановлениям, не читайте советские газеты, а слушайте родителей?»

– Я говорил в проповеди, чтобы дети отходили от плакатов, где нарисованы молодые девицы-комсомолки, и не соблазнялись бы на них. По священному писанию это воспрещается в великие священные дни пасхи.

– Призывали вы колхозников ходить в церковь молиться Богу и по воскресным дням не работать в колхозе?

– Нет, не призывал, хотя это было моим долгом по священному писанию. Я избегал этого, зная что это сочтут контрреволюционным и меня посадят. . .

– Почему вы до сего дня не бросили службу и не работаете физически?

– Не позволяет совесть.

– Нравится ли вам советская власть?

– Нравится, потому что я вижу, как труд человека облегчен машиной. И мне живется не хуже, чем раньше.

– Говорили ли вы, что в ЦК ВКП(б) все вредители?

– Этого я никому не говорил, но в уме имел в виду, что вредительство есть в области или районе. Это я заключил из того, что когда бываешь в городе, видишь: стоят очереди за хлебом и другими товарами.

– Говорили вы кому-нибудь, что в Советском Союзе никакой демократии нет и не может быть? И что в Верховный Совет не тот будет выбран, кого желают массы, а тот, кого наметит Коммунистическая партия?

– Не говорил. А если это подтверждают свидетели, то ложно».

Сержант госбезопасности знал, что спрашивал. Нужные ему показания свидетелей имелись. Одна представительница власти говорила: «Любимов насушил сухарей, этим самым наталкивал крестьян на мысль тоже сушить хлеб, потому что, мол, в будущем году будет неурожай и голод. Я встретила попа возвращающимся из Серпейска, он нес сумку. Спросила, что он несет, Любимов ответил: свечи и ладан. Говорю ему, долго ли он будет одурманивать крестьян своей религией и перейдет на крестьянскую работу? А он мне в ответ: советская власть служителям религиозного культа не дает нигде работать. И вообще он теперь не знает, где работать, везде сидят вредители, члены ЦК партии тоже вредители, ведь они награждали орденами вредителей Западной области, которые за свою деятельность уже расстреляны». Было доказано хранение батюшкой сухарей. Они обнаружены при обыске и вместе с ржаной мукой сданы в колхоз «Красный пахарь».

Однако драматичность событий в деревнях Мосальского района нарастала. Местные чекисты решили отличиться и перегнать соседей. Нужно было создать громкое групповое дело. Так появилось дело о контрреволюционной кулацкой группировке во главе с благочинным Любимовым. Некоторых членов своей «группировки» Любимов не знал, некоторых знал как местных жителей, не все группировки знали Любимова. Их было восемь человек.

Любимов К. В., Писарьков Л. Д., Киселев Д. С., Ларин А. И., были расстреляны 6 декабря 1937 года без суда, по решению тройки. Остальным дали по 10 лет исправительно-трудовых лагерей.

Жизнеописание иерея Василия Беляева

О. Василий родился 5 марта 1880 года в с. Ильинское Каробинской волости Козельского уезда. «. . . Мой дедушка был дьячком в Медынском уезде, но в какой местности я не знаю. Отец мой тоже был дьячком в с. Ильинском б. Козельского уезда. . . Семейное положение его состояло из троих сыновей, четырех дочерей, которых в настоящее время осталось четыре человека, то есть двух братьев и двух сестер. Два сына окончили духовную семинарию, из них я, Беляев, и другой Беляев Александр, который служит в настоящее время в селе Мокром. Из четырех дочерей одна умерла девицей, а три вышли замуж. . . Сестра Костина Л. А. (других данных нет) в Спас-Деменске была замужем за кузнецом, и теперь вдова, дочь её учительница. Другая сестра, Введенская Александра, в деревне Егорий б. Козельского уезда была замужем за псаломщиком, но по сведениям муж от неё ушел и в каком она положении неизвестно. . . Отец лет двенадцать тому назад умер, мать умерла лет 35 тому назад. . . »[2]

О. Василий вместе с женой проживал в с. Уруга, Сухиничского района. Его семья на июль 1937 года: «…жена Анна Васильевна, 58 лет, занималась домашним хозяйством; дочери: Павла Васильевна Григорцевич, 28 лет, проживала в Москве и работала заместителем бухгалтера в Управлении городка имени Ворошилова; Зоя Васильевна, 22 лет, проживала вместе с сестрой Павлой в городе Москве и работала в тресте Мосштамт (так в деле); сын Виктор Васильевич, 26 лет, проживал в городе Алупке Сара (Крым) в санатории ВЦСПС №13 и работал мастером декоративного садоводства (так в деле). . . ».

В 1902 году Василий Алексеевич закончил Калужскую духовную семинарию и по 1905 год работал учителем в сельской школе: «. . . после окончания духовной семинарии с 1902 года по 1905 год учительствовал в селе Мокром, затем, считая что по моим убеждениям я должен уйти со службы учительства, я перешел на службу в церковь священником и с 1905 года по день моего ареста (25 января 1930 года) я находился в должности священника в селе Уруга Сухиничского района.»

В течение 14 лет (до 1929 года) был благочинным. Считался талантливым проповедником, пользовался расположением и авторитетом у крестьян и уважением среди духовенства, человеком прямого характера.

В августе 1917 года в качестве делегата от Калужской епархии вместе с епископом Феофаном был на церковном соборе в городе Москве, где ставился вопрос о переустройстве Российской церкви и дисциплины: «. . . во все время деятельности собора я находился в городе Москве, где меня и застал октябрьский переворот в 1917 году. В дни октябрьской революции я в городе Москве был всего лишь два дня, затем уехал к себе домой. Последнее обстоятельство было вызвано тем, что в этот период в моем приходе проводился ряд праздников, а так как был священником в единственном числе в своем приходе, и меня заменить было некому, то я решил на короткий период времени из Москвы приехать к себе. Побыв у себя дома, я вновь вернулся в г. Москву к деятельности собора. Никакого участия, как на стороне красных, так и белых в дни октябрьского переворота я не принимал и лишь был посторонним зрителем. . . »

25 января 1930 года Сухиничским окружным отделом ОГПУ Беляев В. А. был арестован. Обвинялся в том, что «. . . с начала октябрьской революции проявлял враждебное отношение к коммунистической системе управления, все время Гражданской войны при религиозных служениях с церковного амвона устраивал проповеди, призывая верующих оказывать сопротивление соввласти и не идти в ряды Красной армии . . . последовательно выступал на диспутах среди рабочей массы, доказывая о неосуществимости строящегося социализма, стараясь в глазах рабочей массы дискредитировать вождей революции . . . вел разлагающую работу среди учеников ШКМ, преподавая закон божий, разлагал верующих, призывая верующих родителей, гнать из своей семьи детей-коммунистов, как людей проклятых богом, разлагал бедняцкий актив и развалил колхоз села Уруга, распространял провокационные слухи, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. п. 10,13 УК РСФСР».

На допросах Василий Алексеевич показал, что по своим убеждениям был приверженцем Патриаршей церкви: «. . . в церковном отношении принадлежу к Патриаршей церкви. На приходе служил священником не из-за корыстных видов, а по идее. В проповедях касался исключительно веро-нравоучительных вопросов. Систему государственной власти признаю, и по отношению к ней был всегда лоялен. На коллективизацию смотрю, как на единственно возможный путь разрешения земельного вопроса, а потому и агитировать этого стихийного движения не мог. Распространением провокационных слухов о падении существующего порядка не занимался.»

21 апреля 1930 года Тройкой ПП ОГПУ по Западной области Беляев В. А., на основании ст. 58 п. п. 10, 13, был заключен в концлагерь сроком на три года. 26 апреля 1930 года был направлен этапом в «Усевлом», ст. Кемь. Наказание отбывал на Беломорско-Балтийском канале, освобожден досрочно в августе 1932 года.

После отбытия наказания возвратился в с. Уруга и возобновил богослужения в церкви, объединяя населенные пункты Сухиничского и Думиничского районов.

25 июля 1937 года Беляев В. А. был арестован за участие в контрреволюционной повстанческой организации, члены которой вели «. . . контрреволюционную троцкистскую агитацию, . . . распространяли среди населения провокационные слухи о закрытии церквей и призывали население противодействовать мероприятиям Партии и Советской власти, вызывая недовольство среди населения с целью подготовки восстания на случай интервенции т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10, 11 УК РСФСР» (дело П-6019 – 1937 г. ).

28 августа 1937 года Тройкой УГБ УНКВД Западной области Беляев В. А. был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу (без квалификации). Приговор приведен в исполнение 7 сентября 1937 года.

30 декабря 1956 года Калужским областным судом Беляев Василий Алексеевич реабилитирован.

Жизнеописание и мученический подвиг монахини Иулиании (Свиридовой)

Монахиня Иулиания, в миру Ульяна Ивановна Свиридова, родилась в 1876 году в крестьянской семье. Росла и воспитывалась Ульяна среди семи сестер и двух братьев в деревне Никольское, Тамбовского уезда, Тамбовской губернии. Получила домашнее образование, научившись только чтению и счету. Когда она подросла, то долгое время жила и трудилась вместе с братьями, безропотно неся на своих хрупких девичьих плечах тяжкую ношу крестьянского труда и быта. В 30-тилетнем возрасте, будучи не замужем, Ульяна Ивановна решила покинуть мирскую, суетную жизнь. Для этого она поступила на послушание в Свято-Николаевскую женскую общину при деревне Муковнино (близ пос. Полотняный Завод), Медынского уезда, Калужской губернии. Начало этой общины в 1896 году благословил и духовно окормлял юродивый старец иеросхимонах Свято-Тихоновой пустыни Герасим (он скончался в 1898 г. ). В 1918 году община была преобразована в Свято-Николаевский женский монастырь Калужской епархии.

Ульяна Ивановна Свиридова приняла монашеский постриг с именем Иулиания. К моменту образования монастыря она несла послушание псалтырного пения. Летом 1918 года в монастырь пришли вооруженные люди, которые представляли советскую власть. Они зачитали насельницам решение узурпаторской власти об упразднении монастыря и создании на его основе коммуны. С этого момента начался крестный путь монахини Иулиании. В виде коммуны монастырь продержался по 1922 год. В этом году монахиням монастыря было предложено разойтись. Монашкам нелегко было найти место в новой жизни. Основная часть сестер выкупили дома в близлежащих к монастырю селениях и поселились в них. Матушка Иулиания с монахинями Евдокией Любкиной и Анастасией Ивлевой купили дом в селе Товарково. Для сохранения монашеской жизни, они пригласили к себе духовника – иеромонаха Иринея (Ткаченко), бывшего насельника бывшего Сергиевого скита. Отец Ириней принял их предложение и поселился в доме, где проживала матушка Иулиания с сестрами. При этом монахини Иулиания, Евдокия и Анастасия стали келейницами духовника.

Сестры бывшего Николаевского монастыря из разных деревень стали систематически посещать духовника. Каждое лето монахиня Иулиания с сестрами ходили на поденные работы: кто в колхоз, кто к единоличникам. Так монастырь продержался 10 лет. За эти годы, по словам одной из сестер, матушка Иулиания приняла схиму.

Введение в 1932 году пятилетнего плана, ознаменовалось подписанием Сталиным декрета, который установил, что к 1 мая 1937 года «имя Бога должно быть забыто» на всей территории СССР. Эта запись в декрете затронула судьбы миллионов православных людей. И для монахини Иулиании эта пятилетка стала временем восхождения на Голгофу.

12 мая 1932 года Иулиания Свиридова была арестована по подозрению в агитации против советской власти и колхозного строительства и отправлена в Вяземский исправительно-трудовой дом. На допросах она вела себя спокойно, никого не оговаривала и в предъявленном обвинении не признала себя виновной. Однако, не смотря на это, по постановлению тройки ПП ОГПУ Западной области Свиридову Ульяну Ивановну с другими монашествующими и духовенством осудили по статье 58 п. 10 УК РСФСР и сослали ее в Северный край сроком на 3 года.

Матушка Иулиания отбывала срок наказания в г. Архангельске. Там, матушке Иулиании приказали каждые два месяца отмечаться в ГПУ. Государство не заботилось о ссыльных, жильем и работой не обеспечивало – люди были обречены на голод и нищету.

Господь дал силы и здоровья матушке Иулиании вынести все тяготы и лишения ссылки, к лету 1935 года срок ссылки закончился и она прибыла в село Товарково. Ее поселили в церковной сторожке при сельском храме Рождества Христова. Она стала работать церковным старостой в приходе этого храма. Такая жизнь продолжалась недолго. Иулианию Свиридову снова арестовали 30 июля 1937 года и поместили в тюремный изолятор Дзержинского районного отделения НКВД. На допросе, 1 августа, следователь спросил Ульяну Ивановну: «Вы с бывшим священником Товарковской церкви Новиковым занимались антисоветской деятельностью, направленной к подрыву и разложению колхоза в д. Товарково»?

Монахиня Иулиания ответила: «Не занималась».

Следователь: «Следствие располагает материалами, что Вы с священником Товарковской церкви Новиковым, в 1935 г. ходили по колхозным полям и среди колхозников-пахарей агитировали против раннего сева. Прошу об этом подробно следствию рассказать».

Монахиня Иулиания: «В 1935 году я действительно вместе со священником Товарковской церкви Новиковым шли из д. Желетово в д. Товарково, по пути следования мы проходили мимо колхозных полей, где в то время пахало около 5 пахарей. Когда мы подошли к пахарям, священник Новиков обратился к пахарям: «Бог помощь. Вы рано вышли пахать, скажите вашим руководителям, что рано пахать, вы мучите сами себя и лошадей; им надо за это голову отбить, что в такую рань послали вас пахать». После этого я со священником Новиковым с колхозных полей ушли в д. Товарково. Одновременно заявляю, что я лично колхозникам ничего не говорила против раннего весеннего сева и больше со священником Новиковым по колхозным полям не ходила».

Следователь: «Расскажите, какие вопросы обсуждались на тайном собрании осенью 1935 года, которое состоялось в церковной сторожке, в присутствии священника Новикова, 2-х священников из г. Калуги и 6-ти бывших монашек?»

Монахиня Иулиания: «Я об этом ничего не знаю».

Следователь: «Вы даете ложные показания о том, что Вам ничего не известно о тайном собрании, которое состоялось у Вас в церковной сторожке осенью 1935 года, в то время как Вы сама стояла на страже около сторожки, чтобы предупредить, собравшихся священников и бывших монашек о приближении посторонних лиц к сторожке. Прошу об этом следствию подробно рассказать».

Монахиня Иулиания: «Я об этом собрании духовенства и церковников ничего не знаю и сама во время тайного собрания на страже, около церковной сторожки, не стояла». Следователь: «Вы отрицаете о том, что у Вас в Товарковской церковной сторожке осенью 1935 года состоялось тайное собрание духовенства и церковников, и что Вы во время собрания стояли на страже около церковной сторожки, в то время как свидетель Новиков это подтверждает. Привожу Вам выдержку из его показаний: «Осенью 1935 года в Товарковской церковной сторожке состоялось тайное собрание духовенства и бывших монашек, на котором присутствовало: священник Новиков, 2 неизвестных священника и 6 бывших монашек. Бывшая монашка Свиридова в то время стояла на страже около церковной сторожки». Прошу об этом следствию рассказать».

Монахиня Иулиания: «Я об этом ничего не знаю, одновременно заявляю, что я на страже около церковной сторожки не стояла».

Следователь: «Расскажите, какую антисоветскую агитацию Вы проводили в начале 1937 года среди 10 человек верующих около Товарковской церковной сторожки».

Монахиня Иулиания: «В начале 1937 года я действительно около церковной сторожки беседовала с 10 человеками верующих, но я с ними говорила об церковных делах и ни какую антисоветскую агитацию среди них не проводила».

Следователь: «Вы отрицаете, что в начале 1937 года около церковной сторожки среди 10 человек верующих вы проводили антисоветскую агитацию, в то время как свидетель Новиков это подтверждает. Привожу Вам выдержку из показаний: «В начале 1937 года около Товарковской церковной сторожки бывшая монашка Свиридова Ульяна Ивановна среди 10 человек верующих проводила антисоветскую агитацию, клеветала на советскую власть, коммунистов, и высказывала террористические настроения, и говорила, что при советской власти живут хорошо только коммунисты, занимающие руководящие посты, а остальная масса людей голодает, не живут, а тлеют. Далее Свиридова У. И. говорила, что за границей все живут гораздо лучше, чем у нас в СССР потому, что там так не прижимают как у нас». Прошу об этом рассказать». Монахиня Иулиания: «В начале 1937 года среди верующих около 10 человек я антисоветскую агитацию не проводила, и говорила с ними о церковных делах».

Следователь: «Следствие располагает материалами о том, что Вы на Троицу 1936 года около церковной сторожки среди 10-12 человек верующих проводили антисоветскую агитацию, клеветали на советскую власть, восхваляли фашистский строй в капиталистических странах, а также распускали ложные слухи о войне и гибели советской власти. Прошу об этом следствию подробно рассказать».

Монахиня Иулиания: «Я это отрицаю, одновременно заявляю, что с верующими, когда я беседовала, всегда говорила о церковных делах, а о политике никогда с ними не говорила».

Два месяца спустя заседание тройки УГБ УНКВД Западной области 5-6 октября 1937 года обвинили Свиридову Ульяну Ивановну в проведении контрреволюционной деятельности, направленной против советской власти, в распространении провокационно-клеветнических слухов о СССР, в организации тайных собраний верующих, где она проводила контрреволюционную агитацию. На основании этого обвинения тройка постановила: «Свиридову Ульяну Ивановну – расстрелять. Личное, принадлежащее ей, имущество конфисковать». Приговор привели в исполнение 21 октября 1937 года в г. Кондрово.

ГЛАВА 4. Краткие сведения о других пострадавших за Христа в Калужской епархии

Анисимов Василий Илларионович

1880 г. р., ур. с. Никольское Ливинского уезда, Орловской области, русский, образование домашнее. С 18 лет проходил службу в тыловом ополчении. С 1911 года по 1914 год – монах, послушник Лаврентиевского монастыря. С 1914 по 1917 г. г. служил в Калуге при Крестовской церкви монахом, затем иеромонахом. До 27 мая 1931 года исполнял обязанности священника Алексеевской церкви, проживал в г. Калуге по проспекту Каляева, д. 70. Не женат.

27 мая 1931 г. был арестован и Тройкой при ПП ОГПУ по Московской области, 28 июня 1931 г. осужден по ст. 58-10 к 5 годам с заменой высылкой через ПП ОГПУ в Казахстан. После отбытия наказания проживал в с. Златоустово Перемышльского района Калужской области, где был священником церкви.

18 ноября 1937 года был арестован и Тройкой УГБ НКВД по Тульской области 25 ноября 1937 года по ст. 58 п. 10 УК РСФСР приговорен к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 5 декабря 1937 года.

18 октября 1989 г. Прокуратурой Калужской области Анисимов В. И. реабилитирован.

Ахромеев Сергей Антонович

22 сентября 1882 г. р., ур. д. Обухово Ульяновского района Орловской области, русский, из крестьян-середняков. Женат, имел 5 детей от 6 до 15 лет. До 1917 г. занимался земледелием. С 1917 по 1930 г. г. псаломщик, с июля 1930 г. – дьякон церкви в с. Плохино. В 1924 г. избирался членом Обуховского сельского совета, членом которого находился 1 год.

16 апреля 1931 г. был арестован по обвинению в принадлежности к контрреволюционно-монархической группировке «Истинно православная церковь» и Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ 28 октября 1931 года по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР осужден к 3 годам ссылки в г. Архангельск.

В 1935 г. по ст. 61 ч. 2 УК РСФСР осужден на 2 года лишения свободы. Наказание отбыл на строительстве канала Москва-Волга. После отбытия наказания вернулся в с. Обухово и занимался хозяйством.

27 октября 1937 года был вновь арестован и 22 ноября 1937 г. Тройкой при УНКВД по Орловской области по ст. 58 п. 10 УК РСФСР приговорен к 10 годам лишения свободы с отбытием наказания в ИТЛ.

12 июля 1989 года Прокуратурой Калужской области Ахромеев С. А. реабилитирован.

Баталина Ирина Яковлевна

1884 г. р., ур. д. Лучкино Перемышльского района Московской области, русская с низшим образованием. Незамужняя. С 1913 по 1917 гг. проживала в женском монастыре г. Калуги. До 1931 г. проживала в сторожке Одигитриевской церкви, г. Калуги.

27 мая 1931 г. была арестована. Тройкой при ППОГПУ по Московской области 28 июня 1931 г. по ст. 58 п. 11 УК РСФСР осуждена к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИТЛ. В 1935 г. вернулась в г. Калугу и проживала по адресу: ул. Пушкина, д. 28, была монашкой церкви Спаса.

23 октября 1937 г. была арестована за участие в контрреволюционно-монархической организации церковников и Тройкой УНКВД по Тульской области от 19 ноября 1937 г. по ст. 58 п. 10 УК РСФСР осуждена к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в ИТЛ. Содержалась в Медвежьегорских лагерях, близ г. Кивач. В 1941 г. переведена в Усельские лагеря НКВД (г. Соликамск). После освобождения Баталина И. Я. служила в Георгиевской церкви в качестве псаломщицы и проживала по адресу: г. Калуга, ул. Спартака, д. 9, половину которого она купила еще в 1936 году. 22 марта 1949 г. была арестована и Особым Совещанием при МГБ СССР 14 мая 1949 года по ст. 58-10, 11 УК РСФСР за принадлежность к антисоветской монархической организации сослана на поселение в Красноярский край.

3 июля 1965 г. Калужским областным судом по первой судимости и 15 июля 1989 г. Прокуратурой Калужской области по второй и третьей судимости Баталина И. Я. реабилитирована.

Бриллиантов Александр Николаевич

15 августа 1874 г. р., ур. с. Колчино Людиновского района Западной области. Женат. Окончил Калужскую духовную семинарию. Проживал в г. Козельске, ул. Крестьянская, д. 8. Священник Никольской церкви с 1897 года.

18 августа 1930 года был арестован за участие в . массовых беспорядках (базарные выступления 9 июня 1930 г. в г. Козельске). Тройкой ПП ОГПУ по Западной области 27 ноября 1930 года по ст. 58 п. 10 УК РСФСР осужден к 8 годам лишения свободы. Наказание отбывал в Выширских лагерях, откуда прибыл в 1933 году в г. Козельск. Проживал по адресу: ул. Сенина, д. 8, имел сан священника Благовещенской церкви.

23 июля 1937 года был арестован и Тройкой УГБ УНКВД по Западной области 16-17 сентября 1937 года по ст. 58 п. 10 УК РСФСР приговорен в ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 24 сентября 1937 года.

17 июня 1957 г. Калужским областным судом по второй судимости и 22 июня 1985 г. Прокуратурой Калужской области Бриллиантов А. Н. реабилитирован.

Воскресенский Николай Иванович

1897 г. р. ур. села Улемль Жиздринского района Западной области, окончил духовную семинарию, служил в Красной Армии в тыловом ополчении в течение 2,5 лет. Проживал в селе Подбужье Хвастовичского района Западной области и служил псаломщиком церкви. Холост.

27 февраля 1932 года арестован ОГПУ по Западной области и 29 июля 1932 г. Тройкой ПП ОГПУ по Западной области по ст. 58 п. 10, 11 УК РСФСР осужден к 3 годам лишения свободы со ссылкой в Северный край.

После возвращения проживал в селе Курганье Людиновского района Западной области, служил псаломщиком и имел сан священника Кургановской церкви.

7 октября 1937 г. был арестован ПП ОГПУ по Западной области и 15 ноября 1937 г. Особой тройкой при УНКВД по Орловской области по ст. 58 п. 10,11 УК РСФСР приговорен к высшей мере наказания расстрелу. Приговор приведен в исполнение 23 ноября 1937 года.

3 февраля 1984г. Калужским областным судом по второй судимости и 5 мая 1989 г. Прокуратурой Калужской области по первой судимости Воскресенский Н. И. реабилитирован.

Дрогощанский Анатолий Николаевич

17 июня 1893 г. р., ур. с. Щелканово Юхновского района Западной области. Окончил Мещовское духовное училище. Проживал в с. Мосур Мосурского сельсовета Барятинского района Западной области. Был священником в селе Замошье. Женат. Имел 5 детей. В 1932 году задерживался органами ОГПУ за срыв уборочной кампании. Был освобожден.

14 апреля 1932 г. арестован Барятинским райаппаратом ПП ОГПУ по Западной области. 31 июля 1932г. Тройкой ПП ОГПУ по Западной области по ст. 58 п. 10, 11 УК РСФСР осужден к 3 годам лишения свободы. Наказание отбывал на Беломорстрое, после полутора лет был досрочно освобожден по болезни. Вернулся и стал священником сельской церкви.

19 июля 1937 г. арестован Барятинским УГБ УНКВД по Западной области и 28 августа 1937 г. Тройкой УКГ УНКВД по Западной области по ст. 58 п. 8, 10, 11 УК РСФСР приговорен к ВМН. Приговор приведен в исполнение 7 сентября 1937 г.

3 и 18 мая 1989 г. Прокуратурой Калужской области Дрогощанский А. Н реабилитирован по обеим судимостям.

Жуков Антон Михайлович

30 сентября 1879 г. р., ур. с. Подбужье Жиздринского района Западной области. Закончил Калужскую духовную семинарию в 1907 г. До 1917 г. был священником церкви с. Плохино Думиничского района. С 1917 по 1921 годы находился в тыловом ополчении в г. Калуге и г. Москве. С 1922 года - священник церкви с. Плохино. Женат. Имел 2 детей.

16 апреля 1931 г. арестован и 28 октября 1931 г. Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ за участие в контрреволюционно-монархической организации «Истинно православная церковь» осужден к 3 годам лишения свободы. Судебным заседанием Коллегии ОГПУ от 8 июля 1933 года был досрочно освобожден и вернулся в с. Плохино. Выполнял религиозные обряды на дому.

31 августа 1937 г. вновь арестован и по Постановлению Тройки УГБ УНКВД по Западной области 5-6 октября 1937 г. по ст. 58 п. 10 приговорен к ВМН – расстрелу. 18 октября 1937 г. приговор приведен в исполнение.

Прокуратурой Калужской области 5 июня 1989 г. и 28 апреля 1989 г. Жуков A. M. реабилитирован по обеим судимостям.

Жуков Василий Николаевич

1873 г. р., ур. с. Стройлово Кошняковского сельсовета Износковского района Западной области, окончил духовную семинарию. Священник Стройловской церкви. Женат. В 1930 г. судим за неуплату налогов. С 10 марта 1931 г арестован Вяземским райотделом ОГПУ и 1 июля 1931 г. Тройкой ПП ОГПУ по Западной области по ст. 58 п. 10, 11 УК РСФСР сослан в северный край сроком на 5 лет. Наказание отбывал в Сиблаге НКВД. После досрочного освобождения вернулся в с. Стройлово. Ходил по деревням и исполнял религиозные обряды. За проведение контрреволюционной деятельности среди населения Жуков В. Н. был арестован Износковским райотделением УГБ УНКВД по Западной области и 20 ноября 1937 г. Тройкой УНКВД по Смоленской области по ст. 58-10 УК РСФСР приговорен к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 8 января 1938 года.

Калужским областным судом 6 июня 1959 г. и 18 апреля 1989 г. Прокуратурой Калужской области Жуков В. Н. реабилитирован по второй и первой судимости соответственно.

Жуков Иван Владимирович

23 июня 1888 года рождения, ур. д. Коптевка Калужского района Калужской области, закончил духовную семинаию. С 1914 по 1916 гг. – псаломщик церкви в г. Козельске. С 1916 по 1927 гг. – дьякон, с 1927 по 1930 гг. – священник церкви в с. Белкино Боровского района Калужского округа. Проживал в селе Белкино.

23 ноября 1930 г. Калужским горотделом ОГПУ был арестован по подозрению в контрреволюционой агитации и 12 апреля 1930 г. Тройкой ПП ОГПУ по Московской области по ст. 58 п. 10 осужден к 3 годам лишения свободы. Наказание отбывал в Сиблаге (г. Новосибирск). После отбытия наказания, в 1933 году, приехал в деревню Ильинское Перемышлъского района и поступил служить священником Ильинской церкви.

9 августа 1937 г. был арестован Перемышльским УГБ УНКВД по Московской области за ведение среди населения агитации с клеветой на вождя партии и 19 августа 1937 г. Тройкой УНКВД по Московской области по ст. 58 п. 10 приговорен к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 28 августа 1937 года.

14 августа 1963 г. Калужским областным судом Жуков И. В. по обеим судимостям реабилитирован.

Зарецкий Степан Павлович

26 марта 1877 г. р., ур. г. Калуги, сын пономаря, окончил духовное училище. Служил в царской армии унтерофицером, проживал в с. Спасе на Угре Спасского сельсовета Калужского района и был священником церкви в этом селе. Женат. Имел 4 детей.

11 декабря 1932 г. Калужским окружным ОГПУ был арестован и 16 февраля 1933 г. Тройкой ПП ОГПУ Московской области по ст. 58 п. п. 10, 11 УК РСФСР приговорен к высылке в Казахстан на 3 года.

После отбытия наказания проживал в с. Висляево Висляевского сельсовета Душинского района Тульской области и служил священником.

28 ноября 1937 г. ОГБ Дугнинского отделения райотдела УНКВД по Тульской области был арестован и 9 декабря 1937 г. Тройкой УНКВД по Тульской области по ст. 58 п. 10 УК РСФСР приговорен к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 21 декабря 1937 года.

14 апреля 1989 г. по второй судимости и 4 мая 1989 г. по первой судимости Зарецкий С. П. реабилитирован Прокуратурой Калужской области.

Захаровский Василий Александрович

1889 г. р., ур. г. Москвы, окончил Калужскую сельскохозяйственную школу. Проживал в с. Сажино Сажинского сельсовета Спас-Деменского района Западной области. Служил псаломщиком Сажинской церкви. Женат. Имел 4 детей. В 1930 г. был раскулачен и органами ОГПУ выслан вместе с семьей на Урал. 23 июня 1932 г. с Урала бежал и скрывался в ближайших к совхозу «Стайки» деревнях в окрестности Сажинского сельсовета.

20 января 1933 г. Спас-Деменским райотделом ОГПУ по Западной области был арестован и Тройкой ПП ОГПУ по Западной области 15 марта 1933 г. по ст. 58 п. 10 и ст. 82 ч. 2 УК РСФСР приговорен к пяти годам лишения свободы.

19 сентября 1989 г. Прокуратурой Калужской области Захаровский В. А. реабилитирован.

Ильинский Алексей Николаевич

2 марта 1868 г. р., ур. с. Лосево Мосальского района Смоленской области. Окончил Калужскую духовную семинарию. Проживал в г. Сухиничи по ул. Козельская, д. 11. Священник церкви в г. Сухиничи. Женат. Имел 8 детей.

30 октября 1937 года был арестован Сухиничским РО УНКВД по Смоленской области. 28 ноября 1937 года по ст. 58 п. п. 10,11 УК РСФСР приговорен к ВМН – расстрелу. 15 декабря 1937 года приговор приведен в исполнение.

13 марта 1965 года Калужским областным судом Ильинский А. Н. был реабилитирован.

Ильинский Николай Петрович

1864 г. р., ур. с. Титово Ферзиковского района Калужской области. С 1892 года священник в селе Титово. Женат.

15 ноября 1929 года Калужским окружным отделом ОГПУ был аресто­ван. 3 марта 1930 года Коллегией ОГПУ по ст. 58 п. п. 10,11 УК РСФСР приговорен к 10 годам ссылки в Северный край (г. Архангельск).

31 марта 1989 года Прокуратурой Калужской области Ильинский И. Н. реабилитирован.

Кузьмин Николай Яковлевич

20 октября 1879 г. р., ур. г. Пенза. Окончил Московскую духовную семинарию. С 1911 по 1916 г. г. был мис­сионером в Японии. Проживал в с. Илъинское Малоярославецкого уезда Калужской губернии и служил священником Ильинской церкви. Женат. 1 февраля 1931 г. был арестован и 25 февраля 1931 г. Тройкой ПП ОГПУ по Московской области по ст. 58 п. 10 УК РСФСР приговорен к 5 годам лишения свободы.

После освобождения проживал в д. Миленки Детчинского района Калужской области. 23 ноября 1937 г. Детчинским РО УНКВД по Калужской области был арестован и Тройкой УНКВД по Тульской области 7 декабря 1937 года приговорен к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 15 декабря 1937 года.

5 июня 1958 года Калужским областным судом по первой судимости и 25 августа 1989 года Прокуратурой Калужской области по второй судимости Кузьмин Н. Я. реабилитирован.

Лебедев Иван Николаевич

17 марта 1883 г. р., ур. с. Озерна Плохинского района Западной области, окончил 4 класса Калужского духовного училища, сын дьякона, проживал в д. Озерна, с 1910 по 1931 г. г. служил священником Озеренской церкви. Женат. Имел 2 детей.

10 февраля 1931 г. был арестован по обвинению в том, что являясь главой кулацкой группы, проводил антисоветскую агитацию, направленную на срыв мероприятий, проводимых советской властью и 21 июня 1931 г. Тройкой ПП ОГПУ Западной области по ст. 58 п. 10 сослан в Северный край г. Котлас сроком на пять лет.

До 1933 г. находился в ссылке. После возвращения проживал в с. Которь Думиничского района Западной области и служил священником в Которьской церкви.

18 августа 1937 г. был арестован за систематическую контрреволюционную агитацию среди верующих и церковников и Тройкой УГБ УНКВД по Западной области 28 августа 1937 года был осужден на 10 лет лишения свободы с отбыванием в ИТЛ.

3 декабря 1956 года Калужским областным судом по второй судимости и 20 июня 1989 года Прокуратурой Калужской области по первой судимости Лебедев И. Н. реабилитирован.

Одигитриевский Дмитрий Сергеевич

1887 г. р., ур. с. Ближняя Борщовка Моссальской волости Калужского уезда и губернии, окончил духовную семинарию. С 1908 года священник Одигитриевской церкви. Женат. Имел 3 детей.

1 февраля 1830 года был арестован. Тройкой ОГПУ по Московской области. 12 апреля 1930 года по ст. 58 п. 10 УК РСФСР осужден к 3 годам лишения свободы.

6 февраля 1965 года Калужским областным судом Одигитриевский Д. С. реабилитирован.

Покровский Александр Иванович

10 апреля 1876 г. р., ур. с. Березичи Козельского района Московской области, сын священника. Окончил Калужскую духовную семинарию. Священник. Женат. Имел три сына.

24 марта 1930 г. был арестован. 21 августа 1930 г. Коллегией ОГПУ по ст. 58 п. п. 10,11 УК РСФСР приговорен к 5 годам лишения свободы. Наказание отбывал в Соловецких лагерях.

После отбытия наказания проживал в г. Калуге, ул. Детей Коммунаров, д. 16. Работал стекольщиком. Являлся регентом хора и сторожем Георгиевской церкви.

20 сентября 1937 г. был арестован вторично. 28-29 сентября 1937 г. Тройкой УГБ УНКВД по Тульской области по ст. 58 п. п. 10,11 УК РСФСР приговорен к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 23 ноября 1937 года.

14 июля 1989 года Прокуратурой Калужской области Покровский А. И. реабилитирован.

Попов Сергей Иванович

1 июля 1884 г. р., ур. г. Киров Западной области, сын рабочего. Окончил 5 классов Калужской духовной семинарии. До 1921 г. был дьяконом церкви Георгия, с 1921 года – священник в Мещовском уезде. Разведен. На иждивении имел 2 детей. В 1929 году Коллегией ОГПУ по ст. 58 п. 10 УК РСФСР был осужден к 3 годам лишения свободы. Наказание отбывал в лагерях Северо-Ухтопечерского края, г. Котлас.

В 1932 году после отбытия наказания в с. Покров Кировского района поступил на службу в сельскую церковь священником. В 1933 году пере­ехал в с. Маклаки Маклаковского сельсовета Думиничского района Западной области в связи с назначением Брянским епископом Михаилом священником церкви. .

8 июля 1937 года был арестован за призывы населения к противоборству с советской властью. 28 августа 1937 года Тройкой УГБ УНКВД по Западной области приговорен к ВМН расстрелу. Приговор приведен в исполнение 7 сентября 1937 года.

30 декабря 1956 года Калужским областным судом Попов С. И. реабилитирован.

Соколов Алексей Николаевич

1879 г. р., ур. с. Адуево Медынского уезда Калужской губернии, сын псаломщика. Закончил Калужскую духовную семинарию. С 1898 по 1902 г. г. был учителем. С 1902 г. – священником. С 1921 по 1922 г. г. проживал в Омской губернии. В 1922 г. после возвращения стал священником в с. Богимово бывшегоТарусского уезда. С 1924 по 1929 г. г. – священник Дугнинской церкви. Проживал в пос. Дугна Ферзиковского района Калужского округа. Вдо­вец. На иждивении имел 4 детей.

12 сентября 1929 г. был арестован. 23 ноября 1929 г. по ст. 58 п. 10 УК РСФСР Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ осужден к трем годам лишения свободы. Наказание отбывал в Северных лагерях (г. Кемь).

После отбытия наказания Соколов А. Н. проживал: г. Калуга, ул. С. Перовской, д. 21. С 21 ноября 1933 г. по 31 декабря 1934 г. работал сторожем на спичечной фабрике «Гигант», с 8 августа по 28 ноября 1935 г. работал сторожем в Калужском водоканале.

22 февраля 1936 г. по постановлению ДТОГУГБ Западной железной дороги был арестован.

28 марта 1936 года железнодорожным линейным судом Западных железных дорог по ст. 58 п. 10 УК РСФСР приговорен к 5 г. лишения свободы. Был этапирован в Карлаг НКВД, г. Караганда-Новая.

Для принятия решения о реабилитации Соколова А. Н. арх-уг. дело П9563 находится в Калужской областной Прокуратуре.

Успенский Дмитрий Валентинович

25 октября 1880 г. р., ур. г. Жиздра Западной области, сын учителя. Окончил Жиздрин-ское городское училище. До революции служил надзирателем Боровской тюрьмы . До 1922 года был псаломщиком, а затем священником с. Федоровское Угодско-Заводского района Калужской области. В 1922 году был судим за сокрытие церковных ценностей в момент голода 1921 года. Женат. Имел 4 детей.

31 января 1930 года был арестован. 17 апреля 1930 года Тройкой ПП ОГПУ по Московской области по ст. 58 п. 10 УК РСФСР осужден к 3 годам лишения свободы. В 1931 году был досрочно освобожден.

Проживал в с. Федоровское, нигде не работал, пытался устроиться свя­щенником Федоровской церкви. 5 декабря 1937 года был арестован и Тройкой УНКВД по Московской области 9 декабря 1937 года по ст. 58 п. 10 УК РСФСР приговорен к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 10 декабря 1937 года.

В мае 1989 года Прокуратурой Калужской области по обеим судимостям Успенский Д. В. был реабилитирован.

Чистяков Павел Васильевич

1883 г. р., ур. с. Дмитриевское Детчинского района Тульской области, священник в с. Дмитриевское. Женат. Имел троих детей.

1 декабря 1937 года был арестован. Тройкой УНКВД по Тульской об­ласти 7 декабря 1937 года по ст. 58 п. 10 приговорен к ВМН – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 15 декабря 1937 года.

5 июня 1958 года Калужским областным судом Чистяков П. В. был реабилитирован.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Свидетельства очевидцев и архивные документы, раскрывающие нам подвиг святых новомучеников и исповедников Российских, позволяют лишний раз убедиться в истине христианского благовестия.

Здесь, как и в житиях древних мучеников, мы вновь видим с одной стороны действие Божией любви, которая способна укрепить человека в любых обстоятельствах его жизни, в том числе и в таких страшных испытаниях, которые выпали на долю русских христиан начала ХХ века, с другой стороны перед нами открывается извечная проблема человеческой свободы. Кто-то готов ради Христа пожертвовать всем, что у него есть, включая и саму жизнь, и ради исполнения евангельских заповедей принимает нечеловеческие страдания, от одного описания которых становится не по себе, и на этих людях сбываются слова апостола Павла «Вся могу о укрепляющем мя Христе». Другие же легко отрекаются от веры и для достижения своих целей (которые, стоит заметить, могут быть любыми, ведь занять место Бога в человеческой душе может любой кумир) сами становятся палачами, предателями или просто равнодушными людьми, подавляя в себе последние остатки совести.

Для нас, как и для последующих поколений христиан, обращение к подвигу святых новомучеников и исповедников Российских должно послужить подспорьем в духовной жизни, которая строится на доверии к Богу, всегда готовому укрепить верного Ему человека и способному любое страдание претворить в непрекращающуюся пасхальную радость.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1.  Акафист Пресвятой Владычице нашей Богородице в честь чудотворныя Ея иконы, именуемой «Калужская». Издано по благословению Высокопреосвященнейшего Климента, архиепископа Калужского и Боровского. Издание Калужской епархии, 1992.

2.  Андроник (Трубачев), игумен, Трубачев Сергий, диакон. Некролог.

3.  Архив УФСБ по Калужской обл. Дело П–309 и П–601

4.  Архив УФСБ по Калужской области. Дело П–12948

5.  Архив УФСБ по Калужской области. Дело П–12948.

6.  Архив УФСБ по Калужской области. Дело П–13459.

7.  Архив УФСБ по Калужской области. Дело П–15783

8.  Баделин В. Отец Зосима Трубачев. // кн. Золото Церкви. Исторические очерки. М., Современность, 1995.

9.  Безбородов Андрей, протоиерей. Годы испытаний. М., Уник, 1999.

10.       Воронин В. В. Голгофа отца Константина. // Знамя, 2. 03. 1994.

11.       ГАКО, ф. 1267, оп. 2, ед. хр. 10.

12.       ГАКО, ф. 33, оп. 2, ед. хр. 2479.

13.       ГАКО, ф. 78, оп. 1, ед. хр. 9.

14.       ГАКО, ф. ЗЗ, оп. 2 д. 2159.

15.       ГАКО, ф. ЗЗ, оп. 2, д. 2032.

16.       ГАКО, ф. ЗЗ, оп. З, ед. хр. 2171.

17.       Губонин М. Е. Акты Святейшего Патриарха Тихона. М.,1994.

18.       Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. // Кн. 5. Тверь, «Булат», 2001.

19.       Дамаскин (Орловский), игумен. Житие священномученика Августина (Беляева), архиепископа Калужского. Тверь, «Булат», 2002.

20.       Декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей на нужды голодающих. // Известия, 26. 02. 1922.

21.       Дело о закрытии Казанской старообрядческой церкви, Вознесенской и Ново-Лоздвиженской церквей и кладбища при бывшем женском монастыре 7 сентября 1928 г.

22.       Дело по обвинению в контрреволюционной деятельности духовенства г. Иваново. Архив управления ФСБ по Ивановской области.

23.       Дело по обвинению священника Трубачева Зосимы Васильевича в контреволюционной деятельности, 29 января – 26 февраля 1938 г. Архив управления ФСБ по Калужский области (Ксерокопия) – Музей священника Павла Флоренского.

24.       Дзиковский В. Воспоминания врага народа // Библиотечка журнала «Советская милиция», Острый сюжет, 1991, февраль.

25.       Земля Калужская земля святая // Под ред. архиепископа Калужского и Боровского Климента (Капалина). М., ОЛМА-ПРЕСС, 2003.

26.       Из бездны небытия: книга памяти репрессированных калужан: А-Д. Калуга, 1993. Т. 1.

27.       Ильинская А. Судьба шамординских сестер. М., «Паломник», 1999.

28.       Калиниченко Ю. И. Из бездны небытия. Калуга, 1994.

29.       Канонизация святых в ХХ веке. М., Сретенский монастырь, 1999.

30.       Легостаев В. В. Синодик священнослужителей. // Кн. 1, ч. 1 «Калужский уезд», Калуга, «ГРИФ», 2004.

31.       Мансуров Сергий, священник. Очерки из истории Церкви. Клин, 2002.

32.       Морозова Г. М. Прогулки по старой Калуге. Калуга, Золотая аллея, 1993.

33.       На земле Калужской. М.,1986.

34.       Письмо начальника подразделения УКГБ по Калужской области Ю. М. Фролова С. З. Трубачеву. 13 октября 1989 г. №14/4-69 – Музей священ ника Павла Флоренского.

35.       Письмо старшего помощника прокурора Калужской области по надзору за следствием в органах госбезопасности Н. И. Курбатова С. З. Трубачеву. 13. 07. 89. № 13-109-69. Музей священника Павла Флоренского.

36.       Помнить поименно. Книга памяти жертв политических репрессий жителей Московской области. // Редколлегия: Кошман С. Н. (председатель), Лагункина В. И., Полищук В. А., Смирницкий В. И. М., ООО «ФЭРИ-В», 2002.

37.       Послание Предстоятелей Православных Церквей на Рождество Христово 2000 г. // Православный Церковный календарь. М.: изд. отд. МП, 2001.

38.       Преподобный Федор Студит. Малое оглашение. Слова. М., изд-во им. свт. Игнатия Ставропольского, 2000.

39.       Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви 1917-1945 годы. М., Крутицкое Патриаршее Подворье, 1996.

40.       Русская Православная Церковь в Советское время (1917-1991). // Составитель Штриккер Г. М., Пропилеи, 1995.

41.       Русская Православная Церковь и коммунистическое государство 1917-1941. Документы. М., ББИ св. ап. Андрея, 1996.

42.       Свидетельство Д-ИК № 264255 о смерти Трубачева З. В. 26. 02. 1938 г., выданное 18 ноября 1989 г. Малоярославецким отделом ЗАГС Калужский области – Музей-священника Павла Флоренского.

43.       Справка прокуратуры Калужской области о реабилитации Трубачева С. З. 12. 07. 89. 13-109-89. – Музей священника Павла Флоренского.

44.       Ставленническая грамота иерея Зосимы Трубачева, подписанная святителем Тихоном, Патриархом Московским и всея Руси. – Музей священника Павла Флоренского.

45.       Степанян Е. У Бога все живы. // Православная беседа, № 4, 1997.

46.       Сухоцкий Ю. Слово о разорении Тихоновой пустыни. // Весть, 29. 6. 96.

47.       Трубачев З. В. Космический элемент в богослужении по богослужебный книгам. Сочинение на соискание степени кандидата богословия. МДА, 1918.

48.       Трубачев Сергий, диакон, Сергий (Озеров), архимандрит. // Русский Паломник, 1997, №16, с. 107-121.

49.       Трубачев Сергий, диакон. Протоиерей Зосима Трубачев. Некролог-воспоминание. // ЖМП, 1997, сентябрь, с. 60.

50.       У Бога все живы. Воспоминания о даниловском старце архимандрите Георгие (Лаврове). М., Даниловский благовестник, 1996.

51.       Цыпин Владислав, протоиерей. История Русской Церкви. // Т 9, 1917-1997. Издательство Cnaco-Преображенского Валаамского монастыря, 1997.

52.       Чичерина Е. Воспоминания о старце Георгие (Лаврове). Издание Свято-Троице Сергиевой Лавры, 1994.

53.       Штернов Н. В. Тертулиан, пресвитер Карфагенский. Очерк учено-литературной деятельности его. Курск, 1999.

[1] Трубачев Сергий, диакон, Сергий (Озеров), архимандрит. // Русский Паломник, 1997, №16, с. 107-121.

[2] Архив УФСБ по Калужской обл. Дело №П–309 и П–601